22 
– Вот, давай натянем над нашими головами. Все-таки какая-никакая защита.
– Я слышала, что Уэльс – самое дождливое место на земле, – сказала Дария.
– Очень может быть, – откликнулся он, удивляясь ее познаниям. – По крайней мере более дождливое, чем святая земля. Пока мы в Уэльсе, ты будешь моим глухонемым братишкой.
– А ты говоришь по-валлийски, Роланд? – Она незаметно для себя перешла с ним на ты.
– Да. Это один из моих талантов – учить языки легко и быстро.
– В таком случае научи меня, я не люблю все время молчать.
Роланд чуть не рассмеялся, поскольку валлийский язык был самым сложным из тех, что он учил, даже труднее арабского. Он собирался ей это сказать, но вместо этого спросил:
– Ты помнишь, что сказал фермер?
– Lie pum buwch. Теперь у меня будет четыре коровы.
Роланд еще никогда не встречал человека, чей талант к языкам был бы равен его собственному. Однако он все еще сомневался в ее способностях, пусть даже она и говорила по-латыни свободно и правильно.
– Научи меня хотя бы нескольким словам. “А почему бы и нет?” – подумал он. В течение следующего часа он научил ее нескольким фразам и должен был признать, что она гораздо лучше него схватывала суть языка. К тому времени как он нашел подходящую пещеру, такую, где не было медведей, они оба промокли до нитки, и Дария уже знала несколько десятков слов и валлийских фраз.
– Мы переждем здесь дождь, если он когда-нибудь кончится. В этой проклятой стране льет с утра до вечера.
– Зато какой запах, Роланд! – воскликнула Дария, жадно вдохнув. – Соль моря, мох скал, папоротник, вереск…
Остановив Кэнтора, он оглянулся на свою подопечную. Она промокла и дрожала от холода. Роланд достал сухой камзол и протянул ей.
– Надень.
Дария направилась в глубину пещеры, но он остановил ее.
– Не отходи от меня. Здесь все-таки могут обитать дикие звери, и к тому же ты можешь потеряться. Эти пещеры извилистые и далеко уходят в горы. Заблудиться в них означает смерть.
Она быстро вернулась. Камзол свободно болтался на ее худеньком теле.
– Давай поедим хлеба и сыра, который дал нам фермер, – предложил он.
Пока они ели, Роланд перечислял ей названия некоторых продуктов и животных. Она заснула, повторяя слово “dafad” – овца.
Он прислонился к скале и притянул девушку к себе. Тишину нарушали только тихое пофыркивание Кэнтора и стук дятла. До него доносился шум близкого водопада. Дария была права насчет запахов. Даже в темной пещере его ноздри щекотал аромат торфа, вереска, воды и ветра. Это был странный, дикий запах, обострявший все чувства.
Роланд улыбнулся, засыпая и обнимая девушку, которая могла бы хорошо говорить по-валлийски, будь у нее побольше времени на учебу.
К рассвету дождь перестал, и небо приобрело те ярко-розовые оттенки, которые бывают в эти короткие волшебные мгновения. Он принялся было будить свою спутницу, когда она вдруг ясно произнесла во сне:
– Я знаю тебя всем своим существом. Это странно и пугает меня, но мне так хорошо.
Он потряс ее, не понимая, о чем она говорит, и смутно чувствуя, что боится услышать это откровение.
Они позавтракали хлебом с сыром и допили теплый эль. Дария как будто не помнила свой сон или просто не хотела о нем говорить. Вскоре, просушив одежду, беглецы покинули пещеру.
Их путь лежал через лесные чащи, мимо искривленных карликовых дубов, замшелых валунов и голых скал, казавшихся мокрыми даже в лучах солнца.
Роланд продолжал учить Дарию валлийскому языку. Он почувствовал было ревность к ее таланту, но усмехнулся своему тщеславию. Дар его спутницы мог им пригодиться: ему претила мысль о том, чтобы опекать глухонемого мальчика, который на самом деле был девушкой. Теперь по крайней мере она сможет что-нибудь сказать, когда они повстречают уэльсцев, что неизбежно должно было произойти.
Уэльсцы встретились им даже раньше, чем хотелось бы Роланду.
Глава 5
– Afon, – произнес Роланд, указывая на реку, и добавил:
– Aber – устье реки.
Дария старательно повторила и похлопала Роланда по плечу.
– Allt, – сказала она, кивнув налево. – Холм, покрытый лесом.
Он повернулся в седле и улыбнулся.
– Ты очень способная.
– Мне по-прежнему надо притворяться глухонемой?
– Пока это самое разумное. Наберись терпения, Дария. – Роланд хотел было добавить, что она скоро вернется домой, но решил пощадить ее чувства и промолчал. Жаль, что он не знал лично Ральфа Колчестера и не мог сказать, хороший ли он человек или бесчестный. Впрочем, будь жених Дарии хоть извергом и чудовищем, Дэймон Лемарк все равно выдал бы ее замуж.
22 
