очень нудно 
28 
— И верно, зачем ему очаг и посуда? — ухмыльнулся Ахти, обозревая едва прикопанные кровавые объедки. — Его еда по лесу бегает…
Одно радовало: человеческих скелетов там не оказалось. Все остатки добычи принадлежали различному лесному зверью.
На закате путешественники собрались у очага к ужину. И хотя в долину уже спускалась ночь, а луна восходила все выше, в захваченном логове уютно потрескивал огонь и пахло овсяной кашей.
— Людоед там, не людоед, а все же здесь гораздо удобнее, чем на болоте, — объявил Ахти, вытирая свою миску хлебной корочкой. — Я уж и забыл, каково это — ночевать под крышей, особенно в конце осени. Тепло и сухо, и никаких тебе заморозков по ночам, и земля из-под ног не уходит, верно, Ильмо?
— Угу — и снизу не подмокает, и сверху не каплет, и комары не лезут в уши…
— Похоже, этот варг так же рассуждал, когда строил эту избу — сказал Калли. — И где он сейчас, этот варг?
— Где-где? — хмыкнул Аке. — Видел сосну с черепами? Сожрали его давным-давно, вот где.
— Выходит, дом он строил не для себя, а для той серой твари.
— Значит, в те времена никакой твари тут не было. Иначе бы она убила его до того, как он закончил строить.
— Интересно, что это за зверюга? И откуда она тут взялась?
— Из Похъёлы, — сдавленным голосом ответил Йокахайнен.
С того времени, как стемнело, он сидел как на иголках и один почти ничего не ел, прислушиваясь к каждому шороху снаружи. Аке зорко взглянул на него и отложил в сторону ложку:
— Эй, нойда! Что с тобой творится?
— Да боится он, неужто не видно, — насмешливо бросил Калли.
— Йокахайнен не из пугливых, — вступился за него Ахти. — На болоте он один держал себя в руках, в отличие от всех нас. Йо, в самом деле, расскажи, в чем дело! Ты с самого утра словно не в себе…
— Расскажи, Йо, — попросил Ильмо. — Я вижу, ты что-то знаешь про эту серую тварь. Лучше и нам узнать, кто она такая… прежде чем она появится!
— Я ничего не знаю, — сказал нойда. — Только подозреваю. Дело в том, что у саами есть легенда. О существе, что зовется Пёс Лоухи. Рассказывают, что он стережет лесистые предгорья Врат Похъёлы, пожирая всех чужаков. Что это существо создано колдовством Калмы и только зовется собакой, а на самом деле и близко на нее не похоже… Известно про него не много, потому что ни один саами еще не захотел проститься с жизнью и познакомиться с ним лично.
— Пёс Лоухи, — повторил Ахти. — Уже кое-что.
— У вас, у карьяла, его называют Волк Хийси, — добавил Йокахайнен.
— А! — воскликнул Ильмо, припоминая. — Так бы сразу и сказал! Помнишь, Ахти, легенду о Трех Хийси, которую мы слышали на ярмарке в Брусничном? Как Калева со своими воинами отправился в Похъёлу и встретил по пути заколдованного волка…
— Ну, когда это было! Не во Времена ли Сновидений? К тому же в той легенде Калева волка убил…
— «И череп его на сосну повесил, а из шкуры сшил рукавицы», — процитировал Ахти. — Ой, не волчьи черепа висели на той сосне!
— Волк Хийси в той легенде, помнится, мог говорить… — задумчиво произнес Ильмо.
Ахти хмыкнул:
— Надеешься его уболтать, как ту кикимору?
— Будет ли он тебя слушать — вот в чем вопрос! — покачал головой Аке. — У нас в Норье водятся заколдованные волки. По большей части, это люди — воины и колдуны, которые научились превращаться в зверей. Так вот, оборотившись, они теряют разум и память и убивают всех подряд. Особенно они опасны в лунные ночи…
— А что ты еще знаешь о людях-волках? — спросил Ахти. — Давай-ка, Аке, расскажи нам!
— Да, расскажи, — подхватили остальные. — Всем известно, что в Норье водится всякая нечисть!
Аке пожал плечами и принялся рассказывать про заколдованных волков. Как выяснилось, знал он о них немало.
— Сам я ни разу с ними не встречался — боги миловали, — но люди рассказывают, что оборотни, то есть люди-звери, бывают разные. Вот, скажем, в землях словен все больше перекидываются ведуны. В лунные ночи они, перескочив через воткнутый в пень нож, могут обратиться в любого зверя, а иные — и в птицу, но предпочитают медведей и волков. Зачем они это делают — кто их, колдунов, разберет, — но если люди их за этим поймают, убьют без жалости. А то еще можно чары разрушить, вытащив нож, и тогда будет такой ведун всю жизнь зверем ходить.
У нас в Норье чаще встречаются оборотни-воины. Ульфхеднар — вот как называют такого бойца. Это черная боевая магия. В запале боя, опьяненная вражеской кровью, место души человека занимает душа зверя. Таких людей боятся и избегают. Если о воине ходят слухи, что он перекидывается во время боя в волка или медведя, на драккар такого возьмут только в крайнем случае. Но бойцы они несравненные. Ходят слухи, что они неуязвимы и непобедимы, но на самом деле они просто не чувствуют ран в бою…
28 
