Глава 19

Кровная месть

Тот день в Калева не задался с самого начала. Хотя с утра небо затянуло тяжелыми серыми тучами, но долгожданный снег так и не выпал на распаханные поля — вместо него закапал мелкий дождик, а под вечер лег туман. Жители Калева понемногу занимались обычными делами, сидя по домам, а бесконечно долгий вечер понемногу переходил в дождливую непроглядную ночь. Как стемнело, деревню Калева охватило странное беспокойство. Казалось, оно затронуло всех — и людей, и скотину. В каждом хлеву раздавалось тоскливое мычание и блеяние. Несмотря на поздний час, в окнах горели огни — никто не ложился спать.

Еще в сумерках Антеро лично обошел частокол и приказал никому не выходить ночью за ограду. Впрочем, мог и не приказывать — желающих не нашлось бы. Дружно перетащили с обочины на дорогу рогатки, закрыли ворота, подперли их бревном. И начали ждать…

— Ты чего тут делаешь?! — рявкнул Антеро, неожиданно наткнувшись у ворот на женскую фигуру, приникнувшую к щели между бревнами частокола.

— А сам-то? — дерзко ответила тетка, поворачиваясь.

— Это ты, Локка, — с облегчением произнес староста. — Я-то так, прогуливаюсь перед сном. А ты, вижу, что-то высматриваешь снаружи?

— Высматриваю, — буркнула знахарка.

— Темно же, хоть глаз выколи. Скорее бы снег лег на поля…

— Мне свет не нужен, — загадочно ответила бабка.

Антеро бросил на нее понимающий взгляд.

— Ворожишь, что ли?

— Да тут и ворожить не надо, — Локка показала глазами в сторону леса. — Ты чувствуешь, да? Где-то в Тапиоле нынче бродит смерть…

Антеро мгновение помедлил, а потом сказал:

— Мне что-то тоже тревожно. Я сейчас шел от реки — и мне послышался звук пастушьего рога. И так он меня, знаешь ли, напугал — самому смешно…

— До смеха ли нынче…

Внезапно Локка умолкла на полуслове. Откуда-то издалека раздался тихий, заунывный, многоголосый вой.

— Волки! — воскликнул Антеро. — Должно быть, гонят лося…

— Собаки, — перебила его Локка.

— Что собаки?

— Молчат!

Антеро прислушался. Да, странное дело — деревенские собаки, которые, заслышав волка, обычно заливались свирепым лаем, теперь молчали. Зато с каждого двора разносился тоскливый рев скотины.

— Скотина гибель чует, — пробормотала Локка.

Волчий вой раздался снова. Антеро почудилось, что он стал громче. Или ближе.

Локка ловко вскарабкалась на поперечное бревно, запирающее ворота, и вгляделась в темноту.

За спиной Антеро послышались шаги, голоса, лязганье железа… Он оглянулся и увидел, что к воротам стягиваются вооруженные мужчины. Жители Калева достали с чердаков и из ларей — а то и сняли с огородных пугал — старые, ржавые доспехи, кожаные шлемы на железных обручах, круглые деревянные щиты, обитые железными пластинами, копья, мечи, луки и рогатины — все, что сохранилось со времен Резни Унтамо. Многие держали в руках пылающие факелы. За спинами мелькали белые платки и бледные лица женщин. Толпа раздвинулась, вперед вышли трое старейшин, дедов-рунопевцев.

— Лихая сегодня будет ночь, — проскрипел самый старый, — Тишина-то какая страшная! И на земле тишина, и под землей, и на небе. Боги молчат, словно ушли и нас покинули! И предки молчат, не отвечают!

— Значит, нам одним придется нынче сражаться, — сурово сказала Локка. — Готовьтесь, отцы, — битва будет насмерть!

При слове «сражаться» толпа заволновалась.

— Ты только скажи, с кем сражаться! — крикнул рыжий Куйво, что стоял в первом ряду в кожаном доспехе, опираясь на тяжелый колун.

— С собственным проклятием, — буркнула Локка, снова вглядываясь в сырую тьму поверх острых кольев.

В ушах у нее снова звучали слова предков, услышанные во время гадания: «Скоро, скоро к нам детки наши прибудут, все до единого!»

  71