очень нудно 
82 
— Ага, — удовлетворенно сказал Карху. — Вижу, что известен. Тогда второй вопрос — где он сейчас? Что в Калева его нет, я уж понял.
«А тебе какое дело?» — хотела ответить Айникки, но потом подумала: чего там скрывать-то? Тоже мне, тайна…
— Он ушел в Похъёлу. Еще в начале осени.
Карху нахмурился.
— В Похъёлу? Зачем?
— Не знаю. Вяйно его послал. Ильмо убил упыря, сына Лоухи, и наш староста сказал — это будет вира за смерть…
— Тьфу ты! — сплюнул Карху с досадой. — Так я, выходит, мог никуда не ходить, а просто сидеть и ждать, пока он сам мимо моих ворот пройдет! Теперь-то он небось давно мертв…
— Почему это мертв? — с тревогой спросила Айникки.
— Да потому что никакому человеку в одиночку не пройти через Врата Похъёлы.
— Ильмо не один пошел, а впятером, с друзьями. Два воина, причем один из них варг, и еще настоящий саамский нойда, очень умелый…
— Э, какая разница!
Довольно долго они сидели молча. Колдун с мрачным видом что-то обдумывал.
— Ильмо не умер, — с напускной уверенностью сказала наконец Айникки. — Я бы почувствовала. Его боги оберегают…
— А не умер в горах, так уже давно попался Лоухи, — сварливо отозвался Карху. — У нее там повсюду зрячие идолы понаставлены, я тебе потом покажу… Вот уж кто сразу из него кровь высосет…
— Хватит уже меня пугать, — воскликнула Айникки, чувствуя, что вот-вот заплачет. — Говори что хочешь. А я все равно буду верить! Он, может, из всех родичей один у меня остался!
— Ты его жена, что ли? — буркнул Карху и внезапно взглянул на нее с некоторой надеждой. — Или, может, сестра?
— Он мой суженый, — шмыгая носом, сказала Айникки.
— И вы не в близком родстве?
— Нет!
— Тогда я ничего не понимаю, — проворчал Карху и занялся зайчатиной.
Так началось их странствие. Шли на север напрямик через лес — причем Карху шагал с такой уверенностью, будто шел по одному ему известной незримой тропке (Айникки подозревала, что так оно и есть). А зима приближалась с каждым днем, дула в лицо снегом и ледяным ветром. Дней через пять разразился буран: намело столько снега, что девушка едва могла идти, вязла в глубоких сугробах. Волчий полушубок почти не грел, ноги мерзли в простых кожаных кенгах. Карху-то было хоть бы что.
— Ничего, потерпи, — сказал он. — Скоро дойдем до тайника, где я оставил лыжи.
Странный он был попутчик. Половины его речей Айникки не понимала вообще, да он и не желал этого. Видимо, он привык к одиночеству и разговаривал сам с собой. Впрочем, в основном Карху молчал. Ни разу он не сказал Айникки грубого слова и внимательно следил, чтобы она не слишком уставала, чтобы была сыта и чтобы спала в тепле. А когда она по ночам плакала, думая о родичах, гладил ее по голове, пока она снова не засыпала. Но Айникки едва ли назвала бы его добрым. Карху казался ей сродни самой зиме с ее страшными бурями и ослепительными солнечными днями, заморозками и оттепелями. Сейчас зима к ней милосердна — но что будет дальше? Куда он ведет ее и зачем? «Тебе некуда возвращаться, — разумно говорил он. — Звери уничтожили род Калева. Одна в лесу ты быстро умрешь. А со мной тебе бояться нечего». Айникки понимала: так оно и есть. Но все равно Карху не вызывал в ней никакого доверия. Может быть, потому, что она понемногу начинала его бояться.
Началось это после одного странного случая. Однажды Айникки проснулась посреди ночи, как будто что-то ее разбудило. Она высунула лицо из-за отворота просторной дохи Карху — и по его дыханию догадалась, что он тоже не спит. Небо было ясное, снег, разрисованный черными тенями, мерцал в свете луны. Одна из теней за деревом шагах в пяти от них шевельнулась — и Айникки вдруг поняла, что там кто-то есть, и он за ними наблюдает. Она пошевелилась и почувствовала, как рука попутчика сжала ее плечи. Карху призывал ее не двигаться. Девушка взглянула снизу вверх, ему в лицо: оно было спокойным, бледно-голубые глаза неподвижно смотрели на подозрительное дерево и на того, кто за ним скрывался. Понемногу Айникки стало страшно. За ними следило нечто очень плохое, опасное — и оно до сих пор не напало только потому, что само боялось Карху… Вдруг поляна потемнела, сияние снега угасло, как будто луну закрыло облако. На полянку наползала огромная, зловещая тень — словно кто-то подходил к ним со спины. Айникки не выдержала и обернулась, но позади никого не было. Зато с другой стороны раздался треск и скрип снега. Тот, кто подкрался с ним, удирал со всех ног. Он тоже испугался тени! Карху тихонько ухмыльнулся, закрыл глаза — и вскоре безмятежно уснул. Утром Айникки была почти уверена, что ей всё приснилось, пока она не заглянула за то дерево и не увидела там множество медвежьих следов.
82 
