64 
Из «Книги тайной войны»
Казалось, фура будет ехать вечно. Когда она наконец остановилась, Лейка была чуть жива.
Снаружи раздались голоса, загремел замок, дверь распахнулась, впуская тепло и дневной свет.
Водитель фуры и финский таможенник с изумлением воззрились на возникшую над ними девушку, дрожащую всем телом, до самых глаз закутанную в покрытую инеем огромную шаль.
Лейка сделала два шага и остановилась на пороге, стуча зубами.
– Помогите,– прохрипела она.– Хелп ми!
Таможенник уставился на Лейку напряженным взглядом и что-то пролопотал по-фински. Потом перенес внимание на водителя, явно желая получить объяснения по поводу наличия в его транспортном средстве столь экстравагантного груза.
Водитель пылко и экспрессивно выразил свое искреннее недоумение и полную непричастность к происходящему.
Назревал международный конфликт.
Но тут рядом с Лейкой возник Скаллигрим. Он сделал плавное движение рукой и произнес несколько слов. Лица водителя и таможенника разгладились…
…И дверь фуры захлопнулась прямо перед Лейкиным носом.
– Ты что сделал? – в отчаянии воскликнула Лейка.
Вернее, хотела воскликнуть, но получился беззвучный шепот. Тролль, впрочем, услышал.
– Сказал этим людям, что тут никого нет,– раздался в темноте довольный голос.– Неплохо у меня получилось.
– Но они же смотрели прямо на нас!
– Вы, люди, на многое смотрите, но мало что видите,– подала голос троллиха.
– Ты их загипнотизировал, да? – с тихим отчаянием проговорила Лейка.
– Предпочитаю термин «отвел глаза».
– Ну ты гад! – Лейка всхлипнула.– Я же тут умру.
– Не хами моему мужу, пища,– донеслось из глубины фуры.
– Да пошла ты…– пробормотала Лейка. Ей было все равно.– Я – покойник!
– Это еще почему? – удивился Скаллигрим.– Мы пока не очень голодны. Да и братец моей женушки наверняка будет расстроен, если мы съедим тебя без него.
– Да я просто замерзаю! Тут страшный дубак!
– Да ладно тебе,– не поверила троллиха.– Такая приятная прохлада.
– А замерзла, так не сиди на месте,– посоветовал тролль.– Подвигайся. Взбодрись. Пока все идет неплохо. Фура порожняя, идет быстро, мы едем в нужном направлении. Часа через два будем в Хельсинки, там сойдем и поищем более удобный транспорт. Или пешком пробежимся – лучший способ согреться.
У Лейки не было сил даже нагрубить в ответ.
Фура тронулась и поехала дальше.
* * *
Черный «фольксваген» летел по шоссе «Скандинавия». Стрелка спидометра стояла на ста тридцати. Илья Всеволодович был осторожным водителем. Лишь когда требовалось обогнать очередную фуру или автолюбителя-тихохода, педаль газа уходила в пол, «фольксваген» с довольным урчанием огибал препятствие и снова возвращался на правую полосу.
Катя сидела справа, пристегнутая (Илья Всеволодович сам ее пристегнул), тихая и грустная.
Илья Всеволодович, напротив, вид имел весьма довольный, он даже время от времени подпевал «Русскому радио».
– Ну что ты дуешься,– сказал он Кате.– Сама решила, причем правильно решила. Этот Ротгар – большой человек.
Катя фыркнула.
– Ты не пыхти,– назидательно произнес ее попутчик.– Господин Ротгар – персона высочайшего полета. У него в одном только Питере недвижимости на шесть миллионов евро. Представляешь, какие возможности?
Катя молчала. Ей было очень нужно в Стокгольм. Когда попытка улететь сорвалась, она решила, что самый быстрый способ попасть в столицу Швеции – автомобиль. Поскольку единственным знакомым автомобилистом, оставшимся в Питере, был Илья Всеволодович, Катя решила, что у нее нет выбора. И пошла «сдаваться». Но она не предполагала, что ее всю дорогу будут унижать.
– …Такой крупный бизнесмен,– продолжал Илья Всеволодович,– проявил к тебе персональный интерес. Это невероятная удача. Особенно для тебя. Ведь кто ты есть на самом деле? Смазливая девчонка из провинции, каких – море. И все вы хотите взобраться наверх. А взобраться наверх вы реально можете, если говорить откровенно, только через одно место. То есть это вы, бабы, так думаете. Только кто вас пустит? В этом мире, детка, всё устроено так: если кто-то сумел разбогатеть, то только потому, что зубами выгрыз свои денежки. И разбрасываться ими не будет. Вот я, например, ни в какую девку больше сотни баксов не вложу. Да и сотни много. Была бы у меня дочка, может, и вложился бы. Но у тебя, детка, богатого папы нет. Родители твои, считай, нищета. Ты не кривись, я точно знаю, наводил справки…
64 
