очень нудно 
236 
Меч выпал. Мааркен медленно перевернулся на бок, и клинок упал на расстоянии руки от его тела. Пальцы Масуля и его дергавшееся в агонии тело уже знали то, что отказывался принять мозг — он был мертв. Широко раскрытые зеленые глаза недоверчиво искали Рохана. Очень долго он падал на колени, а потом смотрел на кровь, вместе с которой из него уходила жизнь. Красная струя лилась на его грудь, на землю, а он смотрел на нее так недоверчиво, словно это была не его кровь. Губы Масуля шевелились, но торчавшие в горле ножи не давали произнести ни звука. Рохан не мигая следил за тем, как Масуль, на лице которого застыло выражение крайнего изумления, повалился ничком и умер.
Казалось, что огромная ладонь закрыла все рты, не исключая и Рохана. Он попытался проглотить ком в горле, вымолвить хоть слово, но не смог. Наконец тишину прервал тихий стон ошеломленных фарадимов.
Сьонед с трудом поднялась на ноги и, шатаясь, подошла к Рохану. Принц смерил ее взглядом и повернулся к сыну. Выпрямившийся Поль держался за руку Сорина, однако было видно, что стоит он с трудом. Но когда Рохан двинулся вперед, Поль последовал за ним. Решимость заменяла ему отсутствие физических сил.
Рохан вытащил ножи из глотки Масуля, вытер их о траву и вернул на прежнее место — в сапоги. Поль положил голову Мааркена к себе на колени и начал стирать с нее пыль, смешавшуюся с потом и кровью. Он позвал брата по имени. Тот застонал, его веки затрепетали, а потом раскрылись.
От первых слов Мааркена у Рохана больно сжалось сердце.
— Прости меня, мой принц, — шептал он, — я проиграл…
— Нет! — воскликнул Поль. — Ты выходил, чтобы сражаться с человеком, а не с колдуном!
Грубый смех привлек внимание Рохана. Мийон Кунакский, не сводя с него глаз, шипел:
— Значит, ты собираешься воспользоваться этой басней? Колдовство, говоришь? Хороший повод, чтобы нарушить больше законов, чем ты написал за всю свою жизнь, верховный принц! Единственным колдовством здесь было то, которое используют фарадимы…
— Чтобы защитить обоих от предательства! — с жаром воскликнул Поль. — Да как ты смеешь…
— Мальчик, если ты думаешь, что я в это поверю, то ты еще больший глупец, чем твой отец!
Рохан говорил очень тихо.
— Я нарушил закон, собственноручно убив Масуля. Но я не собираюсь обсуждать случившееся ни с тобой, ни с кем-либо еще. Я просто уступлю искушению и нарушу еще парочку законов, приказав моим войскам перейти твою границу. Если ты думаешь, что сможешь передать сообщение на север быстрее меня, то продолжай говорить. — Он сделал паузу. — Если же нет, то закрой рот и убирайся с моих глаз.
Пока их высочество принц Кунакский мудро, но немного нервно следовал совету Рохана, к ним подошел Чейн и поднял сына на руки. Мааркен попытался слабо протестовать, доказывал, что с ним все в порядке, что он уже давно не ребенок, но отец успокоил его одним-единственным взглядом и посмотрел на Рохана.
— А сейчас, пока кто-нибудь еще не успел поднять шум, могу я унести своего сына отсюда ко всем чертям? Рохан щелкнул пальцами; подбежал Таллаин.
— Передай принцам, что я жду их вечером, когда начнет смеркаться. И найди врача. Ни моя жена, ни сестра не могут заняться им.
— Если ваше высочество позволит, я позабочусь о лорде Мааркене, — сказала выросшая как из-под земли Гемма, которую сопровождал Тилаль. — Я знакома с медициной.
— Спасибо, миледи, — с сильным сомнением ответил Чейн.
Но Тилаль только кивнул, и они унесли Мааркена с поля. С помощью Данлади Гемма тщательно обработала раны и ушибы Мааркена, сначала дав ему выпить снотворного, чтобы не причинить новой боли. За всем этим наблюдали Рохан и Чейн, каждый раз морщась, когда очередную рану вскрывали, тщательно промывали и накладывали на нее бинты. Они были благодарны искусству Геммы, уверявшей, что у него останется всего несколько шрамов. Больше беспокойства внушало сломанное запястье. Данлади долго возилась с ним, и даже сквозь сон Мааркен стонал, когда накладывали повязки. Лишь время могло показать, сумеет ли он владеть рукой.
Чейн не благодарил принца за спасение сына: это только оскорбило бы Рохана. Если у каждого вассала была обязанность защищать своего принца, то и принц был должен защищать своих вассалов. Все было понятно без слов.
Поля послали в шатер с матерью и тетей, где все трое рухнули и мгновенно уснули, словно тоже выпили снотворного. Рохан сказал, чтобы Андри, Уриваль или кто-нибудь еще присмотрел за остальными «Гонцами Солнца». Ближе к сумеркам в палатку Мааркена пришел Таллаин и принес ужасную новость.
236 
