очень нудно 
89 
– Будь мужиком, – поддержал Кот Ученый. – Таких у тебя еще будет вагон с прицепом…
Разговор переместился в другую тональность – пленника теперь не пугали, а, наоборот, чуть ли не со скупой слезой мужского сочувствия на глазах утешали и улещали, делились печальным жизненным опытом, приобретенным в молодости, и давали полезные советы людей поживших, насмотревшихся на женское коварство. Одним словом, убалтывали и обрабатывали по полной программе, понемногу создавая впечатление, что рассказать все о коварной подружке следует в первую очередь оттого, что это получится где-то даже суперменский поступок – она тебя, парень, бортанула, так вытри об нее ноги и ботинки смени… Давили и на оскорбленное самолюбие, и на вполне естественный страх перед неприятностями с законом. Окажись индивидуум покрепче, с ним пришлось бы повозиться, но в том-то и суть, что парнишка был со слабинкой…
Собственно говоря, ничего особенно интересного Смолин в итоге не узнал. Фаине Миша возил Дашеньку раза три, и всякий раз визиты проходили буднично и обыденно: пили чаек, разговаривали о всевозможных пустяках. Об индивидууме из черной «камри» студент не мог сказать ничего определенного: он просто-напросто, получив отставку и сопоставив кое-какие прежние наблюдения, заподозрил, что появился более удачливый соперник – в чем сегодня вечером и убедился окончательно. Те двое, что были в квартире вместе с ними, – одногруппники, старые приятели, Даша душевно попросила мальчиков о небольшой услуге, а они, как галантные кавалеры, не сумели даме отказать – нисколько не заморачиваясь юридической подоплекой подобного ночного визита…
Одним словом, невелик был улов. И тем не менее… Овчинка безусловно стоила выделки: труды оказались невелики, зато получили подтверждение кое-какие версии и гипотезы: о том, что возле Дашеньки наличествует некий, безусловно денежный барбос, о том, что она ни с того ни с сего начала вдруг крутиться вокруг Фаины. Это уже были не догадки, а суровые факты, пусть и немного прояснявшие в происходящем… Шла совсем рядом чья-то потаенная игра, а как же! Как бы там ни было, номер «тойоты» накрепко отложился в памяти, а это уже кое-что…
Вот когда Смолин всерьез пожалел, что никак не является крутым мафиози из бульварных романов: действительно, нет варианта проще, чем увезти Дашеньку куда-нибудь в тихое местечко и о многом поспрошать, ласково помахивая паяльником, – но в реальной жизни за такие подвиги огребешь такую кучу неприятностей, что тремя бульдозерами не своротишь. Нынче не девяностый год и даже не девяносто пятый…
– Да, еще о Фаине… – задумчиво сказал Смолин. – Дашка ей не предлагала каких-нибудь сделок? Продать картины, пожертвовать какому-нибудь фонду или музею? Еще что-то?
– Нет, при мне ничего подобного… Я же все время с ними сидел… Может, без меня? А в чем вообще дело?
– Да в том же самом, – задумчиво ответил Смолин. – Что-то готовится, а что – непонятно… Ладно, паренек, это, в конце концов, не твоя забота. Ты, главное, держись подальше от этой милой девочки, иначе она тебя так подставит…
Он покосился вбок, заметив в полумраке непонятное шевеление. В высоченном заборе из досок, ограждавшем стройку, был проем, как раз под «КамАЗ», оттуда в круг света от уличного фонаря настороженно выдвинулась худая поджарая фигурка несомненно таджикского облика – из тех большей частью беспаспортных среднеазиатов, что массами спасались в Шантарске от лютой нищеты и прочих сложностей жизни на далекой родине. Сторож… Он сделал еще три шага вперед – один другого короче, – всмотрелся в джип и осторожненько, негромко поинтересовался:
– Чего тут, э?
– Убери его, – раздраженно сказал Смолин Шварцу.
Шварц распахнул дверцу со своей стороны и довольно громко цыкнул:
– Иди, не отсвечивай! Тут люди героин вешают на точных весах, а ты под руку вякаешь… Сгинь!
Услышав про такое дело, худенький чернявый гастарбайтер преисполнился ужаса и, проворно пятясь, исчез за забором, явно не намеренный поднимать тревогу.
– Ну ладно, – сказал Смолин. – Ордена свои я, конечно, заберу, уж не посетуй…
– Да я понимаю…
– Ну вот и отлично. Все остальное меня не интересует, поскольку – не мое. Пусть себе лежит и продается по возможности.
– А если она спросит… Мы же с ней и дальше будем общаться, наверняка… Она ж не говорила, что больше знать меня не знает, речь шла только о том…
89 
