18 
Абарис, задумавшись, не заметил, как очутился невдалеке от повозок купеческого каравана, охраняемого сторожевыми псами и наемной стражей, состоящей из меотов[39]. Тихий говор привлек его внимание. Абарису в этот вечер хотелось побыть наедине со своими мыслями, поэтому он решил избежать встречи – юноша тенью скользнул в невысокий кустарник возле торжища и пригнулся. Два человека, закутанные в длинные плащи, неторопливо беседуя, направлялись в его сторону. Абарис хотел было уже свернуть в один из проулков, как вдруг несколько услышанных фраз из разговора неизвестных заставили его насторожиться. Затаив дыхание, он распластался на земле.
Разговор шел на дикой эллино-сколотской смеси, бытовавший у степных племен, торгующих с колонистами.
– …Все будет оплачено сполна… Не волнуйся…
– Что от меня требуется?
– О, совсем немного… нужно…
– Хорошо… Когда?
– Тебе сообщат… Царь Гатал… поход против сколотов…
У юноши по коже побежали мурашки: царь Гатал – один из злейших врагов сколотов! Это предатели! Но кто они? Пытаясь разглядеть собеседников, юноша приподнялся на локтях; и в тот же миг злобное рычание пса, сопровождавшего незнакомцев и которого он не заметил в темноте, оповестило их о присутствии постороннего.
Уже не скрываясь, юноша поднялся во весь рост и решительно шагнул им навстречу. Один, пониже ростом, тут же испуганно шарахнулся в сторону и скрылся среди хижин, чем окончательно подтвердил подозрение Абариса в недобрых замыслах этих полуночников; второй, скрестив руки на груди, остался спокойно стоять на месте. Пес зарычал сильнее, бросился было к юноше, но, повинуясь тихому оклику хозяина, возвратился обратно и застыл у его ног, скаля клыки и угрожающе урча.
– Кто ты? – резко спросил юноша у незнакомца, пытаясь разглядеть лицо, скрытое под низко надвинутой на лоб войлочной шапкой.
– Зачем тебе это? – ответил тот вопросом на вопрос, украдкой бросая взгляды по сторонам.
– Я сын вождя племени Абарис! Назови свое имя!
Незнакомец какой-то миг колебался; затем что-то шепнул псу, и тот ринулся на Абариса.
Сверкнул клинок акинака, и пес с визгом покатился по земле. Тем временем незнакомец в несколько прыжков очутился рядом с Абарисом и попытался ударить его в живот длинным и тонким кинжалом. Юноша молниеносно отпрянул в сторону и нанес колющий выпад сбоку, стараясь легко ранить противника, который нужен был ему живым. Но акинак, звякнув, лишь скользнул по телу, пропоров одежду. «Кольчуга»… – понял юноша и закружил вокруг незнакомца, стараясь найти брешь в его защите: длинный кинжал в руках соперника был оружием не менее грозным и разящим, чем акинак.
Наконец неизвестный, сознавая, что шум схватки может привлечь внимание ночной стражи, решил покончить с Абарисом одним ударом. Быстрым движением сбросив плащ, он намотал его на левую руку и, выбрав момент, сделал, как ему казалось, неотразимый выпад, целясь прямо в сердце юноши. Разгадав намерение врага, Абарис мгновением раньше поднырнул под руку и приемом, которому научил его старый, опытный воин Меченый, выбил нож у незнакомца, при этом проткнув ему акинаком предплечье. Но тот и не подумал сдаваться; словно рысь бросился на юношу, вцепился в него, и они упали на землю. Неизвестно, чем бы закончилась эта схватка, не подоспей дозорные, посланные для наблюдения за купеческим караваном. Участь незнакомца была решена: в два-три приема его спеленали, как младенца.
Когда Абарис, отряхнувшись, подошел к своему противнику, то даже присвистнул от удивления – это был эллинский купец Афеней!
– В акрополь! – приказал он дозорным, показывая на Афенея.
Купец застонал от злобы и унижения: желторотый юнец победил его, сильного и ловкого мужчину, неоднократно выходившего победителем в единоборствах и с более грозными соперниками…
Марсагет в ярости сжал горло Афенея; тот захрипел, закатывая глаза.
– Ты у меня все скажешь, собака! – вождь отшвырнул обмякшее тело в угол комнаты.
Афеней во время допроса не произнес ни слова, только презрительно улыбался на все вопросы.
Марсагета и Меченого. Он был по-своему мужественным человеком, этот сарматский лазутчик: что можно ожидать от разъяренных сколотов, ему было хорошо известно. Он знал – пощады не будет.
– Хватит, – устало сказал Марсагет. – Продолжим после завтрака. Нужно немного вздремнуть.
18 
