очень нудно 
113 
– Представляю, – сказала Даша. – Как везде, что же тут неясного. А уколы кто делает? Вам приходится?
– Нет. Врач никогда не делает уколов сам, даже в случаях, подобных… нынешнему. Есть медсестры, имеющие должную квалификацию и допуск…
– Так, – сказала Даша. – А эта ваша Фаина, симпатичная женщина в наколочках, подобный допуск имеет? Ну?
– Вообще-то нет…
– Да? – подняла брови Даша. – А мне наш человек докладывал, что именно она несколько раз ставила Беклемишевой уколы. Как вы сей феномен объясняете? Только давайте договоримся: отвечать без затяжек и раздумий. Я вас не пугаю, но сугубо от меня зависит, кто из вас тут останется на свободе, а кто будет задержан по подозрению…
Доктор страдальчески поморщился:
– Сплошь и рядом случается, что уколы ставят обычные санитарки. В конце концов, для этого нужен минимальный навык.
– То есть и это у вас – обычная практика?
– Обычнейшая, – признался он с вымученной усмешкой. – И не только у нас… Повсюду.
– Благо клиент все равно протестовать не может? Чтобы лишний раз по морде не получить?
– Дарья Андреевна, не я эти порядки вводил, и зарплату не я задерживаю, и не я ее устанавливал в виде сущих крох… Кто сюда пойдет на такие гроши? Держимся за каждого, кто пока не сбежал. Я согласен, внутривенные уколы требуют более серьезного подхода, но поставить внутримышечный или подкожный, в принципе, может любой после минимального натаскивания. Дело врача – подробно расписать, кому и что колоть, все остальное лежит на медсестрах.
– А медсестра может по дружбе попросить санитарку: «Зин, ты там за меня колони…»?
– Бывает. Выходные вообще – тяжелые дни.
– Ага, – понимающе сказала Даша. – И спят блаженненько, и водку иногда попивают, а то и трахаются на рабочем месте, коли до понедельника начальства не будет. Да и само начальство тоже люди. Словом, мы подходим к банальной истине: в том, что больная умерла вечером в воскресенье и пролежала до утра понедельника, нет ничего из ряда вон выходящего?
– Я бы не сказал, что это обычная вещь, но подобное то и дело случается. Без всякого злого умысла и заговоров.
– Пойдем дальше, – сказала Даша. – Давайте-ка все же проработаем вариант заговора – или, говоря не так пышно, того, что у нас в конторе именуется «преступным умыслом». Да не дергайтесь вы, вас лично я пока ни в чем таком не обвиняю… Предположим, я работаю у вас. Врачом, санитаркой, медсестрой… И мне позарез нужно вколоть Беклемишевой какую-то гадость, которую ей вовсе не прописывали, поскольку от этой гадости любой тут же загнется. Трудно мне будет подменить ампулу?
– Не особенно, – сказал он, отводя глаза.
– Все равно, медсестра я с допуском, санитарка или врач?
– Без разницы. Вот только, осмелюсь заметить, у санитарки и медсестры не в пример больше возможностей, чем у врача… Я же говорил – врач с медикаментами, предназначенными для конкретного больного, практически не соприкасается. В отделениях для тех, кто поспокойнее, больные сами ходят в процедурный кабинет, а у нас колют в палатах, вот и вся разница…
«Оба караульных для порядка каждый раз смотрели, какие ампулы принесли Беклемишевой, – вспомнила Даша. – Но фармацевты из них никудышные, к тому же иные лекарства сплошь и рядом находятся в немаркированных ампулах, да и не проверишь предварительно на себе, это же не пища за королевским столом, которую в былые времена пробовала куча народа. Мать твою, как легко совершить в психушке заказное убийство, не нужно бегать с автоматами…»
У собеседника был вид человека, которому предстоит принять незамедлительно серьезное решение. И он решился:
– Я полагаю, не было нужды в такой изощренности… То есть в подмене ампул.
– Так-так… – поощряюще сказала Даша, мгновенно насторожив уши. – Без всякого яда? Это как?
– Можно было сделать все совершенно иначе. Достаточно всего-навсего не сделать нужного укола. Понимаете, многие наши медикаменты вводятся в комплексе. Потому что у многих есть побочные эффекты. Скажем, для поддержки сердца колется строфантин, но параллельно с ним вводится так называемый корректор. Строфантин без корректора как раз и может вызвать остановку сердца. Улавливаете?
– Улавливаю, – медленно сказала Даша. – Значит, я вкалываю этот ваш строфантин, но корректор оставляю у себя в кармане – и преспокойно ухожу… А человек умирает.
– Да.
– А может какой-нибудь анализ определить, что именно в тот день человеку не кололи корректор?
113 
