161 
Некогда было злорадствовать, смаковать выражение лица отпрянувшего в угол Романа, физически ощутившего, сколько тысяч километров отделяет его от столицы. С минуты на минуту могли ворваться глаголевские мордовороты – и Даша, рассчитанным движением швырнув пистолет рядом с бутафорской бомбой, обежала стол, присела на корточки, рывком выдвинула ящик, притворяясь, что страшно интересуется его содержимым.
Услышав шум рывка, выпрямилась. Сердечный друг Роман целился в нее из ТТ, держа его не особенно умело, но все же с некоторой сноровкой, их разделяло метра четыре. В глазах у него Даша увидела целую гамму чувств: непритворное сожаление, и что-то похожее на тоску…
– Извини, – сказал он тихо. – Ты прелесть, но есть вещи серьезнее…
Даша навострила уши – в коридоре явственно слышался топот.
– Дурак, – сказала она устало, отрешенно, чувствуя, как что-то обрывается внутри. – Я же говорила, что ничуть не романтична…
Боек ТТ сухо щелкнул – Роман нажал на спуск, но ударник не встретил на своем пути капсюля, потому что в стволе неоткуда было взяться патрону, Даша вложила в обойму всего два…
На дверь, грохоча, обрушились приклады. Роман, с исказившимся лицом, попытался передернуть затвор, он, не распознав ловушки, полагал сгоряча, что патрон примитивно перекосило, что еще можно успеть…
ПСМ, казалось, сам прыгнул в руку. С натужным треском, брызгая щепой, вылетела дверь, но Даша уже нажала на спуск, ощутив, как пропадает некое наваждение, связывавшее ее с этим человеком. И еще раз нажала. И еще.
В кабинет ломились верзилы в пятнистом, тыча во все стороны диковинными стволами, напоминавшими пресловутые бластеры, казалось, верзил невероятно много, топотали кованые ботинки, отсвечивали забрала, мелькнуло яростно-застывшее лицо генерала Глаголева, белокурой бестии, из-за его плеча вдруг вывернулся полковник Тимирев, «собственная безопасность», в серо-пятнистом комбинезоне, с автоматом на изготовку – Илья Муромец, бля! – и обозначилась еще какая-то рожа с Черского, и мелькнуло черное пальто Чегодаева…
Даша стояла, опустив пистолет. Роман уже не шевелился, нелепой куклой валялся рядом с перевернутым при падении стулом. В Дашу еще пару секунд по инерции целились из этих их марсианских пушек, потом отвели стволы. Она протянула руку, старательно положила пистолет на стол, подальше от края. В кабинете стояла кисловато-удушливая вонь сгоревшего пороха.
Кто-то кинулся к трупам. Она подняла голову и встретила бешеный взгляд Глаголева. Пожала плечами.
– Что у вас здесь произошло? – рявкнул Тимирев.
– Убийство, – сказала она тусклым голосом. – На моих глазах данный гражданин дважды выстрелил в полковника Галахова, так что пришлось применить табельное оружие… разбираться, как он здесь оказался, и что вообще произошло – не мое дело. Впрочем, если прикажут…
– Что вы мне! – не вытерпел Глаголев. – Там ваш курсант торчал с автоматом…
– Естественно, – сказала Даша. – У меня были основания всерьез подозревать гражданина Фирсова в совершении ряда преступлений, вот и поторопилась. Но ведь посторонние вроде бы не пострадали? Знаете, я лучше потом все напишу…
Она отвернулась, отошла к окну и села на первый попавшийся стул. В кабинете разгоралась небольшая межведомственная склока: власть имущие говорили все разом, еще плохо представляя, чего друг от друга добиваются, а нижние чины, как им и положено, отодвинулись к стенам, держа дулами вверх свои громоздкие бластеры. Полуразбитая дверь висела на одной петле, и Даша видела, что в приемной под бдительным присмотром парочки глаголевских верзил стоит у стены сподвижник Федя – понятно, разоруженный, но вроде бы не потерявший присутствия духа.
Возможно, ему самому предстояло осознать вскоре некие нехитрые истины – вроде той, что мент, подставивший под пулю ради своего шкурного интереса других ментов, не имеет права жить. И не стоит особенно опасаться последствий. Ладони она старательно побрызгала хитрым аэрозолем, тут же застывающим прозрачной пленкой, так что ее отпечатков на ТТ ни за что не отыщется. Галахов мог и отвертеться, так что надлежало предусмотреть все случайности. Да и вряд ли кто-то захочет копать глубоко – ни одна серьезная контора не горит желанием выносить сор из избы. Ну, а коли кому-то захочется подноготной правды и абсолютной истины – пусть копают, к их услугам масса кандидатов в подозреваемые, оставшихся и на свободе, и в живых. Лично она свое дело сделала…
161 
