26 
– Не очень, но за компанию позавтракаю.
– Что и следовало доказать…
Шуня управился быстро. Он не стал шибко мудрить – приготовил яичницу, нарезал крупными кусками сырокопченую колбасу, поставил на стол бутербродное масло и плетеную из лозы тарелку с белым хлебом.
– Не знаю, как ты, а мне надо, – сказал он, доставая из холодильника бутылку водки.
– С утра?
– Мил человек… – Шуня снисходительно ухмыльнулся. – Есть хорошая поговорка, полностью народная и чисто русская. Она гласит: "С утра выпьешь – весь день свободен". Мудро. А поскольку я ни в какой конторе не числюсь, и спешить на работу мне не нужно, то грамм сто пятьдесят для аппетита моему организму никак не помешают. Скорее, наоборот, если учесть похмельный синдром. Мы вчера маленько того…
– Тогда и мне налей.
– Золотые слова и вовремя сказанные, – обрадовался Шуня. – А то одному глотать ханку[4] как-то не в масть.
Паленый даже сам себе не признавался, что ему сильно хочется выпить. В груди все еще бушевал незатихающий пожар обиды. И он не знал, чем его потушить.
Плотно перекусив, Шуня преисполнился благодушием. Они сидели во дворе, в беседке, увитой плющом. Ярко светило солнце, жужжали трудолюбивые пчелы, порхали ласточки, посреди двора дрались из-за хлебной корки воробьи, где-то блеяла коза, лениво брехал соседский пес…
В общем, вокруг царили полная благодать и умиротворенность. Вот только на душе Паленого по-прежнему было сумрачно. Правда, ему стало немного легче. Сумел он совладать и с расшалившимися нервами.
– Я так понимаю, Санек, у тебя есть ко мне какое-то дело… – Шуня курил, выпуская дымные кольца – забавлялся.
– А разве без дела я не мог прийти?
Шуня рассмеялся.
– Мог, – ответил он весело. – Но я чересчур хорошо тебя знаю. Без приглашения ты бы не пришел. Ты очень стеснительный парень, Санек.
– Да… наверное…
– Ну вот, видишь. Так что колись, кореш.
– Мне нужны деньги.
– Ха-ха… А кому они не нужны?
– Это верно. Но мне деньги позарез нужны, – с нажимом повторил Паленый.
– Что это тебя так припекло? Неужели в картишки продулся?
– Я в карты не играю.
– Ладно, не хочешь рассказывать, что почем, и не надо. Это твои дела. Могу занять тебе штуку "зеленью". Отдашь, когда разбогатеешь. Я торопить не буду. Я верю тебе, ты надежный мужик, не обманешь.
– Спасибо за доверие. Но этого мне мало.
– Мало? Тогда назови сумму.
– Десять штук.
Шуня от неожиданности даже поперхнулся дымом. Прокашлявшись, он удивленно спросил:
– Ты что, хату решил купить? Или телку клевую присмотрел и хочешь жениться?
– Ни то, ни другое. Просто… Ну в общем, надо.
– Тут я пас. Такие бабки мне и самому не помешали бы. Вот только наковырять их очень трудно. И не потому, что вообще невозможно, а из-за того, что деньги как песок, никак в руках не держатся. Сам понимаешь, жизнь все дорожает.
– Это понятно… – Паленый сумрачно кивнул. – Только занимать я не хочу. Мне бы заработать…
– А-а… – Шуня смачно сплюнул. – С этого нужно было и начинать. Хочешь, чтобы я взял тебя в дело?
– Вроде того…
– М-да… Задачка не из простых.
– Почему?
– С шоблой сводить тебя нету смысла, ты чужой. Это я могу тебе верить, а другие… Нет, этот вариант не катит.
– Неужели ничего нельзя придумать? – В голосе Паленого прозвучало отчаяние.
– Да, братэла, похоже, ты и впрямь дошел до ручки, – с пониманием сказал Шуня. – Нужно хорошо пошевелить мозгами. Чтобы получить такую сумму, надо сварганить серьезное дело.
– Может, не за один раз…
– По мелочам грех размениваться. Я же не торбохват.[5]
– Значит, можно надеяться?..
– Можно, – кивнул Шуня. – Как скоро найдется подходящий объект, я пока не знаю. Работать будем вдвоем. А как насчет мандража?
– Я готов прыгнуть в ад.
– В ад прыгать не придется, но если нас загребут из-за того, что в самый ответственный момент ты сдрейфишь… Санек, это очень серьезно. Мне как-то не фонтан тереть тюремные нары по чьей-то вине.
– Только чтобы без крови!
– Шутишь. Я на "мокруху" никогда не подпишусь.
– Тогда можешь не сомневаться, я не подведу.
– На том и решили.
Шуня дружелюбно хлопнул ладонью по колену Паленого.
– Где тебя можно найти? – спросил он, поднимаясь и разминая затекшие ноги.
– Я работаю там же. В ночную смену, с восьми вечера до восьми утра. Ну, ты знаешь…
26 
