ГЛАВА 6

В Синопу пришла осень. Первый осенний месяц выдался на удивление тихим, солнечным и теплым. В обеих синопских гаванях кипела работа с раннего утра до поздней ночи: купцы торопились вывезти до наступления штормов поковки знаменитого халибского[247] железа, сухую краску в плотных мешках, соленую и вяленую рыбу, керамику и другие товары, пользующиеся большим спросом в Элладе и самом Риме.

«Мелисса» в предвечерний час пустовала. Скучающий хозяин харчевни Сабазий с надеждой посматривал на хлипкую дверь – не появится ли кто-нибудь из ремесленников, изредка захаживавших в его забегаловку, чтобы выпить чашу-другую зеленого вина. Долго они не задерживались, были скуповаты, но Сабазию их почерневшие медные ассы казались не хуже серебра, оставляемого здесь подгулявшими ворами и разбойниками.

– Провалиться тому псу, который построил этот курятник, в Тартар! – неожиданно раздался чей-то грубый голос, и на пороге харчевни появился богатырского роста воин, потирающий ушибленную голову.

Позади него кто-то весело рассмеялся, и в «Мелиссу» вошел гоплит ростом пониже, но с мощным мускулистым торсом. На обоих были надеты короткие воинские плащи, широкие боевые пояса, окованные железными пластинами, а оголенные смуглые ноги оплетали ремешки римских калиг.

– Эй, хозяин! – заревел богатырь, пнув по пути скамью. – Где ты запропастился, сучий потрох!

– В-ва… – заблеял потерявший от страха голову Сабазий и склонился перед воинами, едва не касаясь лбом пола.

– Ты посмотри на это чучело, – рослый гоплит с отвращением принюхался к запахам кухни и сплюнул. – Я уверен, что в этой выгребной яме, хозяином которой является сей мерзкий урод, подают шакальи потроха под соусом из куриного дерьма. Послушай, ты, урод! – он схватил Сабазия за шиворот железной пятерней и сильно тряхнул. – Если у меня после твоего угощения будет несварение желудка, клянусь Сераписом, я вырежу твою печень и скромлю ее псам.

– Оставь его, – мягко сказал второй гоплит, усаживаясь за дальний стол. – Он постарается… – добавил, посмеиваясь над Сабазием, дрожавшим, как осиновый лист.

– Пшел! – богатырь пнул хозяина харчевни пониже спины. – Да поторапливайся, образина! – он уселся напротив своего товарища. – Это все твои выдумки, Архелай… – проворчал гоплит, постепенно остывая. – Более гнусной дыры найти в Синопе невозможно.

– Зато ищейкам Даиппа сюда путь заказан, – возразил ему Архелай. – Что нам и нужно, Неоптолем.

– Все прячемся, таимся… – Неоптолем сжал кулачищи. – А как по мне, так нужно собрать верных людей и отправить этого ублюдка Клеона вместе с нашей несравненной шлюхой Лаодикой в Эреб. И как можно быстрее.

– Успокойся, – строго сказал Архелай. – И, будь добр, потише. Не накличь на наши головы беды. Осторожность и предусмотрительность – вот в данный момент наше оружие. Еще не пришло время…

– Я и так осторожен, – криво ухмыльнулся Неоптолем. – Скоро буду от своей тени шарахаться. – Он помолчал; затем пожаловался: – Я служу в царской хилии уже лет десять, и до сих пор только лохаг. Это я-то! Ты знаешь, Архелай, чего стоит мой клинок в битве. Но получается так, что безродные выкормыши, эти лизоблюды и пьяницы, получают почести и награды, а я – только шрамы на теле. Проклятье!

– Ты прав, брат… – ненависть черной тенью промелькнула по лицу Архелая. – Кое-кто получает новые богатые земли, а мой хорион скоро пустят с молотка. Эти филоромеи словно пиявки. Я уже забыл, как выглядит золото. В моем кошельке пусто, будто в желудке самого паршивого раба.

– Вот-вот… – Неоптолем опорожнил фиал. – М-м… – пожевал он губами, смакуя. – Удивительно, но вино у этого урода отменное.

– А ты сомневался, – хмуро улыбнулся Архелай и последовал примеру Неоптолема. – Надеюсь, и жаркое тебе придется по вкусу…

Изголодавшиеся гоплиты, оставив на некоторое время разговоры, дружно набросились на отменно приготовленную баранину, приправленную ароматическими травами, не забывая и дорогое родосское, лучившееся янтарем в запотевшем кратере. Перепуганный Сабазий, подглядывающий за ними в щелку двери, мысленно возносил молитвы всем известным ему богам (в которых он никогда не верил), чтобы те отвели от него неожиданную напасть в облике этих двух гоплитов царской хилии, скорых на расправу. Рядом с ним стояла его служанка из бывших гетер, уродливое и злобное существо, под стать самому Сабазию. Она была напугана не менее своего хозяина и теперь с трепетом ждала очередного распоряжения весьма необычных посетителей харчевни.

  97