179 
Ку коротко кивнул, снова повернул коня на север, пришпорил его, и тот пошел размашистым шагом. Внезапно зигзагообразная молния с множеством отростков словно расколола ночь надвое и ясно осветила одинокую фигуру кентавра, бегущего почти параллельно им. В белом призрачном свете его шкура отливала золотом и серебром. Он в точности походил на свою сестру.
– Дай мне твой лук, – проговорил Кухулин.
– Нет. Если надо так поступить, то это сделаю я.
Она быстро выхватила из-за спины лук и стала ждать следующей вспышки. Как только молния озарила небо, она выстрелила. Стрела попала Брегону в бок. Он споткнулся и тяжело рухнул на землю.
Конь Ку бежал так стремительно, что обогнал кентаврийку. Воин спешился, выхватил меч и так сильно прижал его острие к вздымающейся груди кентавра, что проткнул его кожу. Следующая вспышка молнии осветила алые капли, стекающие по телу Брегона, такому бледному, что тот походил на незаконченный рисунок.
– Это для того, чтобы ты не сомневался в том, что мой меч действует и в этом мире, – прорычал Кухулин.
– Не убивай его, – негромко попросила Бригид и положила трясущуюся руку на плечо мужа. – Хотя бы не сейчас.
Но ее брат не смотрел на воина. Он уставился на красные воспаленные раны на теле сестры, следы веревки и отпечатки зубов.
– Что с тобой случилось?
Рык Кухулина прозвучал в такт глухому сердитому рычанию волчицы:
– Кентавры, которых ты оставил здесь, сделали то, что им было велено. Они схватили Бригид и связали ее веревками так, что она задушила бы себя, если бы начала дергаться. Негодяи хотели изнасиловать твою сестру.
С каждой новой фразой Ку все сильнее прижимал меч к груди Брегона. Из-под лезвия снова полилась кровь.
– Но я принял меры для того, чтобы они не смогли выполнить твое распоряжение.
– Нет, – с трудом проговорил кентавр, удивленно расширив глаза. – Им было приказано лишь удерживать ее, пока я не вернусь.
– Ты хотел сделать так, чтобы войну нельзя было остановить! – закричала Бригид. – Брегон, как ты мог вызвать такое кровопролитие? Неужели тебе не хватило ненависти нашей матери?
– Я только хотел сделать ее счастливой, – ответил брат, тело которого сотрясала дрожь.
– Этого никто не смог добиться, – сказала охотница. Жалость в ее глазах сменилась на решимость.
– Ты добился своего, освободил Фаллон? – спросила она.
Вместо ответа Брегон зажмурился и кивнул.
– Открой глаза и посмотри на мужчину, который собирается убить тебя! – приказал Кухулин.
Ладонь Бригид легонько коснулась руки мужа. Он с явным усилием остановил себя от того, чтобы погрузить все лезвие в грудь кентавра.
– Куда ушла Фаллон? – спросила Бригид.
– В горы. Это все, что я знаю. – Брегон снова задрожал. – Она наводила на меня ужас.
Потрясение, написанное на лице, исчезло. В голосе появилось высокомерие, напомнившее ей о матери.
– Как ты можешь защищать этих существ? Они истинные дьяволы. Даже беременная, она рвала стражей руками и зубами, чтобы освободиться. Принять их форму, даже временно, – это был страшный опыт.
– Новые фоморианцы не похожи на Фаллон! Они добрые и вежливые. Эпона даже одарила их способностью взращивать жизнь.
Бригид с отвращением покачала головой. Она чувствовала себя совершенно больной и жутко усталой. Ей приходилось бороться с собой, чтобы выговаривать слова.
– Ты всегда был таким, Брегон. Не мог видеть ничего вокруг, кроме своих неотложных потребностей и желаний.
– Я не верю, что этим крылатым тварям позволено жить! – воскликнул он.
– Не тебе решать! А воины замка Стражи? Скольких из них ты убил? Сколько уничтожила Фаллон?
– А клан Маккаллан? – спросил Кухулин, стиснув зубы.
– Они убили мою мать! – взревел Брегон.
– Глупец, мальчишка! Люди, которые появились на равнине, порвали с кланом, – сказал воин. – Поэтому они остались там и пытались наладить новую жизнь.
– Нашу мать никто не убивал, Брегон. Это был несчастный случай, которого могло не произойти, если бы она позволила этой небольшой группе людей поселиться на клочке нашей земли.
– Они не имели права жить там! Им было запрещено появляться во владениях табуна!
– Нет! – Бригид рубанула рукой в воздухе, и от этого внезапного резкого движения у нее закружилась голова. – Чуме ненависти, которую сеяла наша мать, пришел конец. Ты пойдешь с нами в храм Эпоны и расскажешь Этейн, что натворил. Пусть она решит, какого наказания ты заслуживаешь.
179 
