28 
Китель его висел на спинке стула, рукава форменной рубашки были закатаны до локтей, под мышками расплывались тёмные пятна: денёк выдался жаркий.
– Видишь, какой хернёй приходится заниматься, лейтенант, – пожаловался он, глядя куда-то мимо Алексея. И почти без перехода спросил:
– Доставил?
– В целости и сохранности, – позволил себе намёк на шутку Карташ: захотел посмотреть, как отреагирует «хозяин». – До самых дверей.
А начальник шутку насчёт целости и сохранности скушал, сказал только:
– Знаю, уже доложили. Молодец.
«А зачем тогда спрашиваешь…» – мельком удивился старлей.
– А что за хмырь с вами ехал? – продолжал «хозяин» с виду вроде как равнодушно.
Алексей пожал плечами:
– Попутчик какой-то, вместе с Марией Александровной ехал. Да ей лучше знать, вы у неё спросите…
Это был ещё один тонкий тактический ход с целью выяснить, какого ляда товарищ начальник мнётся перед старлеем как девка на танцульках – если шутка насчёт «целости и сохранности» прокатила, то уж фамильярность пройти ну никак не должна, ну не тот человек Топтунов, чтобы болтать с подчинённым на равных…
Однако ж прошла и фамильярность. Что было и вовсе удивительно. Какого ж чёрта задумал старый лис? Неужели, мелькнула шальная мыслишка, из Москвы амнистия пришла и его отзывают? Да нет, утопия, быть того не может…
В высшей степени подозрительного археолога он высадил возле «Огонька» – там днём и ночью тусуется люд, там ему и подскажут, где можно снять комнатёнку.
И тут же обалдел ещё больше, аж дыхание перехватило.
Кряхтя, Топтунов наклонился к серому обколупанному сейфу времён покорения Северного полюса, выудил из его недр на свет божий опустошённую на половину бутылочку «Огней Шантарска» калибра ноль семь, две гранёные стопки цилиндрической формы – раритет, сейчас таких уже не делают – и пакетик фисташек. Потом, сказавши: «Сиди», – тяжело поднялся из-за стола, вознесясь своим нехилым ростом почти под потолок тесного кабинетика и чуть ли не заполнив брюхом всё его рабочее пространство. Неторопливо обогнул стол, умудряясь сжимать выпивку-закуску одной лапищей, водрузил стопки на давешние документы про списанные полотенца и мрачно, с видом прокурора, зачитывающего смертный приговор, плеснул по половинке.
Карташ изо всех сил старался оставаться невозмутимым, хотя происходящее было не просто из ряда вон, это было невероятно – чтобы начальник зоны самолично поил водкой какого-то простого вэвэшника в собственном кабинете, ни свата ни брата! Сохраняя каменное лицо, Алексей стремительно прокручивал в голове варианты. А не последует ли за водочкой разнос со срыванием погон? Скажем, узнал о золотишке, настучали о Дорофееве, о драке над Лысом овраге, или дочка что-нибудь такое наплела… Да нет, бред, бред…
Но поблагодарил, водку выпил интеллигентно, скромно закусил фисташкой. Водка разбитую губу, конечно, обожгла, но, к счастью, со стороны сие повреждение организма заметно уже не было – равно как и фингал на скуле. Начальник же, не садясь, нависая утёсом над старлеем, кинул содержимое своей стопки в рот, тут же кинул следом орешек, хрумкнул – и всё это вместе, казалось, провалилось немедленно в желудок, минуя стадию глотательных движений и скольжения по пищеводу.
– Ну, за то, что Машка приехала, – запоздало сказал он.
На это Карташ почёл за лучшее промолчать.
Нет, товарищи офицеры, разносом тут не пахнет. Тут что-то другое…
Зона, где царствовал Топтунов, в отличие от подавляющего большинства прочих, была ни «красной» и ни «чёрной» – так, нечто среднее.
Относительно спокойная, с низеньким числом побегов, драк и прочих убийств, инспекции и всяки-разны проверочные комиссии уезжали отсюда сытые, пьяненькие и довольные… Короче, на удивление тихая это была зона по меркам не только сибирских просторов, но и вообще России-матушки. Каким манером Топтунов, сменив на посту ушедшего на покой небезызвестного Климыча, добился порядка, Алексей не знал, поговаривали, что между ним и тогдашними паханами было заключено своего рода соглашение, по коему вертухаи без нужды не свирепствуют, а заключённые ведут себя тихо и мирно, как и полагается оступившимся, но встающим на путь исправления гражданам… А чего бузить-то, спрашивается, чего, спрашивается, ради? До нормальной цивилизации сотни километров, а вокруг тайга, да сплошь и рядом такая, что десяток километров можно идти сутками, о чём напрочь забывают авторы многих «таёжных» романов и пускают героев через лес на скорости опаздывающего пешехода где-нибудь на Кутеванова… В общем, правду ли говорили про соглашение или брехали, Карташу было неизвестно, да он и не очень-то допытывался, потому как было напрочь неинтересно. Неплохой мужик, явно из потомственных сибирских крестьян – смекалистых, хозяйственных, рассудительных и упрямых, которые и избу срубить, и на медведя с рогатиной, и самогончику литра полтора за вечер приговорить всегда были очень не дураки. Тем более, супруга его померла лет десять тому назад, замену благоверной так не нашёл – вот и погрузился с головой в «хозяйство»… «Хозяин», одним словом, бляха-муха.
28 
