66 
— Так быстро он туда не доберется, — неожиданно заявил Лейдиг, и каждый из группы понял, о чем речь.
— У вас ведь есть Интернет, — напомнил Штерн. — Вот и поглядим, когда туда ходят паромы. Это же остров.
Последний паром на Эрёскёбинг отправлялся в 20 часов из Свендборга.
— Ему придется сделать большой крюк, — возразил Хафнер.
— Да, но только по автобану. — Тойер склонился над атласом подобно военачальнику. — Допустим, он выехал в половине десятого. Тогда через восемь с половиной часов он прибудет в Фленсбург, это реально, если не будет больших пробок… ладно, дороги сейчас посвободней, суббота… в половине шестого он будет на границе. В Дании спросит про ближайший паром, ему сообщат, что он идет не напрямую, а через Оденсе… Все равно это займет не так много времени, и у него останется еще два часа, чтобы добраться туда.
— Кто сказал, что это мужчина? — попытался возразить грустный Хафнер.
Шеф группы ядовито взглянул на него:
— Я. И этого достаточно.
— Ясное дело.
— Времени в обрез, но может и хватить. Позвонить мне ей сейчас или не стоит пугать лошадей?
— Я бы позвонил, — сказал Лейдиг.
— Я тоже, — кивнул Штерн.
— Я нет, — упрямо пробурчал Хафнер. — Я бы поехал туда. — На ночь глядя это прозвучало особенно круто.
Тойер лег на пол. Его ребята не знали, что делать с отчаявшимся гаупткомиссаром.
— Мы начинаем нагнетать ситуацию. И вообще, что я ей скажу? Чтобы она была начеку? Так я уже сказал. — Он убеждал сам себя.
— Ладно, — вздохнул Лейдиг. — Вставайте, пожалуйста. В самом деле. Кто сдает карты?
Они сидели за столом, уставившись на клеенку с рисунком.
— Пожалуй, разумней всего нам сейчас лечь спать, — сказала Ильдирим. В ее ухе пульсировал шум. — В твоем информационном листке есть телефон полиции?
Бабетта заглянула в бумажку и покачала головой:
— Тут написано, что в Эре всего один полицейский.
— Замечательно. Ляжем одетыми, даже в обуви, на мою маленькую кровать, вместе.
Бабетта закусила нижнюю губу:
— Мы действительно в опасности?
— Нет. Не знаю. Собственно говоря, я не верю. Но по своей работе знаю, что больше всего рискуют те, кто чувствует себя уверенно.
Ильдирим тряхнула гривой. Безумие это или нет?
— Постой, я вот что еще попробую: позвоню в администрацию, ведь там должен кто-нибудь сидеть…
Датская речь, запись на пленке. Не требовалось особой сообразительности, чтобы понять, что там никого нет.
Итак, нужен план. Спать — это план?
Тойер играл все хуже.
— Допустим, он там… — без всякой связи проговорил он. — Допустим, произойдет страшное, тогда он снова смоется, прежде чем их найдут… Он как мышеловка, этот остров…
Хафнер швырнул карты на стол:
— Давайте позвоним в нашу контору. Пусть развернут в Дании крупномасштабную операцию, пошлют вертолет на остров…
— Мы ничего еще не знаем! — закричал Тойер. — Возможно, звонил кто-нибудь из журналистов… Я не знаю, что делать! Проклятье!
Хафнер извлек свой мобильный, словно пистолет, набрал хорошо известный всем номер — причем без ошибки! — и заявил без всякого приветствия:
— Звонит комиссар Хафнер. Слушай, ты, ночной гусь. Нам требуется связь с полицией Эре, это такой датский остров, темнота деревенская… А то я не знаю… Да, осел, я не шучу! Живо! Чтоб через десять секунд нас соединили, иначе я тебе жопу на уши натяну!
Через пять минут они получили номер, а также информацию о том, что жалоба на коллегу Хафнера пойдет на следующей неделе в министерство.
— Министр мне врежет по ушам, но только в том случае, если я окажусь рядом…
Через пятьдесят минут, после бесчисленных попыток, они, несмотря на скудный школьный английский, поняли, что полицейский пьян и дрыхнет без задних ног, а его жена не желает общаться с немцами.
— Ну вот, скоро четыре часа утра. Первый паром идет в семь, он наверняка планирует отбыть на нем, чтобы поскорей вернуться назад, не вызвав подозрений. Пока что ничего не случилось. Возможно, он отказался от затеи… — Могучий сыщик улыбнулся с тяжелым сердцем. Его комиссары сидели мрачные.
В лицо ему ударяли холодные порывы ветра. Его редко тянуло в море, он любил горы и ущелья. Однажды он был в санатории на Северном море, тоже зимой. Море ревело, бушевало, словно ненасытный дикий зверь. Тут все иначе — Балтика тихо плескалась у ног, лишь изредка набегала большая волна. Но и этот шум говорил о чем-то большом. Словно в темнице спал чутким сном могучий зверь.
66 
