Глава 21

Проснувшись поздно и с трудом, Белла повернулась и посмотрела на Торна, прекрасного в безмятежном сне. Если бы только это была брачная ночь, навеки соединившая их вместе!

Но как можно заниматься такими вещами и после этого расстаться? Однако Торн, возможно, смотрел на это по-другому, и Белла полностью отдавала себе отчет в том, что он не лишил ее девственности.

Она встала, быстро оделась и вышла в гостиную, чтобы найти спасение в шитье. Однако когда Торн вышел из спальни, она почти затряслась при виде его — от воспоминаний, от вновь вернувшихся ощущений…

Он улыбнулся и поцеловал ее, но это был легкий поцелуй — вероятно, так правильнее.

— Будет трудно дождаться, — сказала Белла, сама не понимая, к чему это относится, а Торн улыбнулся, но она не поняла, что стоит за его улыбкой.

После завтрака Белла принялась беспокойно расхаживать по гостиной, но внезапно остановилась и повернулась к Торну.

— Я хочу присутствовать на суде.

— А это разумно? — спросил он, допивая чай.

— Не знаю, но я хочу увидеть Огастуса и напомнить себе, какой он омерзительный.

— Не думаю, что он узнает вас, — отозвался Торн, пристально всматриваясь в нее, — но все же зачешите волосы парика вперед и пониже надвиньте шляпу с полями. И не забудьте очки.

Это была та самая комната, в которой позже будут обедать судьи, поэтому, войдя, Белла быстро взглянула на окна — большие. Превосходно.

Потом она посмотрела в дальний конец комнаты, где трое судей решали судьбу обвиняемого. Сквайр Тороугуд, еще толще, чем прежде, сидел в центре и презрительно улыбался, справа от него со скучающим видом сидел модно одетый мужчина, которому еще не было сорока — должно быть, сэр Ньюли Додд, — а слева — Огастус.

С тех пор как она видела брата последний раз, он немного набрал вес, но, несмотря на округлившиеся щеки, все равно умудрялся выглядеть сдавленным высокомерием и неодобрением. Дело, по-видимому, касалось уничтожения имущества, то есть было серьезным. Молодой человек разозлился на землевладельца и разрушил несколько ограждений. Он пытался это отрицать, но дело казалось вполне очевидным.

Прежде Белла была бы уверена, что он виновен и заслуживает строжайшего наказания, но теперь она больше знала о том, как жестокость может довести до отчаяния.

Сквайр Тороугуд наложил штраф в три гинеи, и почти все собравшиеся в комнате затаили дыхание, а молодой человек вскрикнул:

— Я не могу его заплатить!

— Тогда вы отправитесь в Америку отрабатывать его, — с отвратительным удовольствием объявил Огастус.

«Он омерзителен», — подумала Белла без малейшего удивления.

— Оставайтесь здесь и не привлекайте внимания, — сказал ей Торн и, встав, широкими шагами подошел к судьям. — Джентльмены, я заплачу штраф за этого молодого человека.

Две пары глаз уставились на него, а сэр Ньюли просто стал похож на растерявшуюся овцу.

— Кто вы такой, сэр? — прогремел сквайр Тороугуд. — И почему таким образом стараетесь помешать осуществлению правосудия? Вы с ним заодно?

— Мое имя — капитан Роуз, а правосудие требует только того, чтобы штраф был уплачен, разве не так?

— Правосудие требует, чтобы виновный был наказан! — завизжал Огастус, ударив рукой по столу.

Белла не сомневалась, что ему хотелось бы иметь громоподобный голос вместо писклявого.

Тороугуд покраснел, а сэр Ньюли побледнел в лице, теперь напоминая до смерти напуганную овцу, и смотрел на Торна так, словно его глаза вот-вот выскочат из орбит.

  84