Лёгкий, ненавязчивый романчик 
88 
Торн стоявший позади Огастуса взял его за воротник рубашки и оттащил в сторону, лишив укрытия стола. Брюки у Огастуса были спущены до колен, и только рубашка скрывала все его прелести.
— Я могу объяснить…
Он едва не задохнулся.
— Вероятно, вы готовились понести наказание за свои грехи?
Торн поднял с пола кнут и стегнул, им Огастуса по ягодицам.
— Прекратите! Прекратите это! — пронзительно вскрикнул Огастус. — Как вы смеете… — завизжал он, получив еще один удар.
Белла закрыла лицо руками, но лишь для того, чтобы спрятать свой сумасшедший восторг. Все вышло лучше, чем она могла мечтать.
Торн оставил ее брата, и Огастус, опустившись на четвереньки, быстро, как таракан, уполз под стол.
— Вы не посмеете, — заявил сквайр Тороугуд, когда Торн повернулся к нему. Теперь судья был не багровым, а бледным, но бледным от злости. — Может, вы и какой-то жалкий герцог, но сделать это не посмеете.
— Герцог!..
Это слово перелетало из уст в уста, и Белла поморщилась. Но все тревоги моментально вылетели у нее из головы, когда Тороугуд вдруг вытащил пистолет и направил его на Торна. Судья был пьян, но не настолько, чтобы не попасть с такого расстояния.
Почему, ну почему она не взяла с собой пистолет?
— Не глупите, приятель, — резко сказал Фортескью.
— Положите оружие! — приказал Джервингем.
Но Тороугуд, очевидно, не собирался никого слушать.
— Пожалуй, я все-таки застрелю вас, — презрительно усмехнулся Тороугуд. — Вы ведь последний в роду, верно, Айторн? Это будет, так сказать, компенсация.
— Вас повесят, — отозвался Торн.
— Я застрелюсь.
— Зачем же ждать, — изображая удивление, сказал Торн. — Застрелитесь сейчас, и вокруг станет намного лучше.
Белла рассердилась на него: зачем еще сильнее бесить этого человека?
Когда Тороугуд поднял пистолет, стараясь точнее навести его на цель, Белла оглянулась в поисках оружия — хотя бы какого-нибудь оружия.
Рядом с ней, разинув рот, стоял мужчина с тяжелой пивной кружкой, и Белла выхватила ее у него из рук. Когда она последний раз бросала кружку с элем, ей просто крупно повезло, что она попала негодяю в голову, потому что тогда Белла не целилась. А сейчас она прицелилась в огромное брюхо сквайра Тороугуда — во всяком случае, это даст Торну шанс. Молясь, чтобы богиня удачи снова благословила ее, Белла что было сил метнула кружку.
Кружка ударилась и разбилась с таким громким звуком, что у Беллы зазвенело в ушах. Нет! Это не кружка — в воздухе кружился пороховой дым, а со стены брызгами осыпалась штукатурка.
Он выстрелил!
Белла быстро повернулась и взглянула на Торна, но он в изумлении смотрел на нее, по-видимому, живой и невредимый, а потом его глаза заблестели от смеха.
— Если бы у нас была армия таких доблестных женщин, Британия никогда не проиграла бы сражение!
Тороугуд, в конце концов потеряв дар речи, смотрел вверх, на испорченную стену, и Белла поняла, что своей кружкой она выбила пистолету него из рук.
— Попытка совершить убийство, как считаете? — обратился Торн ко всем присутствующим. — Думаю, нам нужен суд.
Смех начался как хихиканье, а затем распространялся и усиливался, пока не превратился во всеобщий хохот. Сэр Ньюли пришел в себя, но представлял собой жалкое зрелище, а Огастус все еще прятался под столом.
Никто из этих судей больше не сможет ходить по окрестностям с поднятой головой, и Белла почувствовала каплю жалости — во всяком случае, к сэру Ньюли. Увидев достаточно, чтобы залечить свои раны, она уже направилась прочь от двери, когда новоприбывший вежливо попросил остальных дать ему дорогу.
А-а, значит, еще не все закончилось, и Белла осталась, чтобы увидеть появление мистера Лэнгема — коренастого мужчины с квадратным подбородком, одевавшегося у великолепного портного.
Остановившись на пороге, он окинул взглядом комнату и после долгого молчания сказал:
— Мне дали понять, что здесь находится мой будущий зять. Но я вижу, что это не так, и очень рад.
— Если вы ищете сэра Огастуса Барстоу, — сказал полным печали голосом преподобный Джервингем, — то загляните под стол, сэр.
Судя по звукам, Огастус старался забраться поглубже, но Торн, должно быть, ногой вытолкнул его вперед, потому что неожиданно из-под скатерти показалось полнощекое лицо с вытаращенными глазами.
— Сэр… Я могу объяснить…
88 
