19 
Через двадцать минут такси доставило его на Плаца-де-Зокодовер, людную площадь, которая, как сказал гид, была сердцем города. У высоких, с закрытыми ставнями домов, первые этажи которых занимали кафе и кондитерские, был несколько потрепанный, но все еще элегантный вид. Типичный провинциальный южноевропейский городок, подумал Кит. Самоотверженные женщины тащили тяжелые сумки, старики сидели на скамейках, куря трубки и болтая, подростки околачивались около подъездов и на перекрестках, исподтишка поглядывая на ровесников противоположного пола и принимая эффектные позы. Однако мир и покой царили тут не всегда.
Киту было известно, что сначала Толедо захватили римляне, потом визиготы, потом мавры, а потом уж христиане. Несмотря на то, что Толедо стал столицей Кастилии и исходным пунктом многих военных походов против мавров, у него была репутация едва ли не рая с точки зрения религиозной терпимости.
Однако все враз переменилось, едва в 1479 году был заключен династический брак между Фердинандом Арагонским и Изабеллой Кастильской. Личным исповедником Изабеллы был кардинал Томас де Торквемада [6], назначенный Великим инквизитором по воле самого Папы.
Хотя Кит сказал, что в Толедо его интересует Эль Греко, на самом деле это была не вся правда. Его потянуло в город, где он мог пройтись по тем самым улицам, по которым ходил Торквемада, ведь они ничуть не изменились с четырнадцатого века, а то и раньше. Ему захотелось дать волю воображению и мысленно побывать в том времени, когда в городе царили страх и ненависть, когда брат шел на брата, когда священники изобретали жестокие пытки, которые все еще были в ходу, когда государство превращало крестовые походы в средство обогащения.
Из– за вражеских набегов и притеснений собственных властителей Толедо был в те времена городом, залитым кровью его граждан. Кита будоражило искушение посмотреть, насколько сохранилась тогдашняя атмосфера.
Ему не составило труда убрать современные наслоения и увидеть улицы такими, какими они были когда-то. Дома оставались те же, высокие многоквартирные с узкими проходами между ними, с фасадами из битого кирпича или светлого гипса, знавшего лучшие времена. Все окна были закрыты ставнями из-за сентябрьской жары, и единственное, что нарушало однообразие, – это протянутые между домами веревки с бельем.
С приближением сиесты улицы быстро пустели, и Кит вдруг остался едва ли не в одиночестве между кафедральным собором и монастырской церковью Сан-Хуан-де-лос-Рейес, с картой в руках направляясь в старый еврейский квартал, Иудерию.
Поднявшись по лестнице, он оказался между высокими стенами, откуда открывался прелестный вид на маленький садик со скамейками. Однако Кита не интересовали современные виды. Он напряг воображение и стал смотреть на бледные терракотовые крыши, мысленно убирая с них телевизионные антенны и тарелки.
У инквизиции была цель – установить истинно христианскую веру в Испании. Однако на самом деле ею управляли антисемитизм и жадность, думал Кит. И сейчас большинство правых движений руководствуется тем же. Вот и тогда испанские евреи вызывали неприязнь своим могуществом и богатством. В одну ночь их из мира комфорта, покоя, богатства вышвырнули в ад.
В городах Кастилии и Арагона началась истерия: любой завистник мог под ночным покровом свести счеты со своим врагом. Карт-бланш для неудачников, злодеев и ханжей.
Стоило только попасть в поле зрения инквизиции, и уже не было никакой возможности уйти от нее целым и невредимым. Если такая штука, как реинкарнация, существует, подумал Кит, не исключено, что Торквемада воплотился в сенатора Джо Маккарти. «Ты еретик или был еретиком?»
Наверное, боялись все. Никто не чувствовал себя в безопасности, разве что Великий инквизитор и его команда. Ведь у них были особые полномочия, данные им Папой. Если человек умирал под пыткой или выяснялось, что его взяли по ошибке, инквизиторы имели право отпускать друг другу грехи, так что их руки и души оставались: якобы чистыми.
Вот и теперь убийца расхаживает по улицам Толедо, оживляя прошлые кошмары и бросая черную тень на туристические святыни. Количество убитых им людей, может быть, и незначительно по сравнению с убитыми по законам инквизиции, однако для тех, кого эти смерти коснулись, страдания были не менее тяжкими. Сейчас это дело Фионы, и ей не позавидуешь. У нее свои призраки, и, что бы она ни говорила, Киту было ясно, что работа не избавит ее от них. Однако он не собирался давить на нее; она должна сама выбрать свою дорогу, правда, пока еще она к этому не готова. Не завидовал он и ее путешествию. Жить в воображаемой стране намного легче.
19 
