74 
К трибуне опрометью несся врач – местный, в натянутом кое-как белом халате, зачем-то на бегу вставлявший в уши блестящие трубочки стетоскопа, как будто это занятие имело какой-то смысл.
Тут только Мазур смог двигаться и рассуждать, побежал следом. Протолкался сквозь невеликую толпу. Ему хватило одного профессионального взгляда, чтобы оценить ситуацию: винтовка, входное на спине против сердца, выходное на груди, все кончено…
Ее лицо было белое и совершенно спокойное – ни удивления, ни боли. Вполне возможно, она попросту не успела ничего понять. Быть может, так даже лучше… Так, конечно, лучше.
Минут через десять появился Викинг – а за ним Бульдозер с Крошкой Пашей тащили кого-то, бывшего человека. Через плечо у Викинга была перекинута длинная тяжелая винтовка – британский «Ли-Энфилд» образца одна тысяча восемьсот девяносто пятого года, безотказная при хорошем уходе дура, прицельно бившая более чем на три километра. Мазур машинально подумал: не только англичане из нее лупили, когда-то и буры перестреляли кучу британцев, так что винтовку эту прозвали «бур»…
Убитого положили тут же, и Викинг, косясь на трибуну, прилежно доложил, что они сделали все возможное… Мимо них этот гад ни за что не мог бы проскользнуть, значит, скорее всего, прятался на позиции загодя. Быть может, еще ночью засел. Карманы…
В карманах отыскалась всякая неинтересная дребедень – и целая пачка фотографий Лейлы. Хороших, четких снимков на дорогой бумаге, сделанных явно не в зачуханной мастерской рыночного фотографа. На некоторых Лейла была совсем молоденькая – без сомнения, дореволюционные времена. Это только для Мазура «дореволюционные времена» звучали седой древностью, а здесь они означали всего-то пару-тройку лет…
Перебирая фотографии – механически, отрешенно, ничего не видя и не слыша вокруг от тоски и боли – он подумал, что Джараб, волк пустынный, оказался кругом прав.
Отец ее все-таки достал.
Глава седьмая
Развод по-аравийски
К небольшому аккуратному особнячку за высокой стеной, полное впечатление, приложил в свое время руку заезжий европейский архитектор – Мазур не усмотрел в нем ни капли местного колорита, вообще ничего восточного. Разве что окна великоваты для европейских домов – а в остальном очень скучное строеньице.
Его охватило странное чувство – смесь азарта, злорадства и стыда. Все происходящее словно бы и не зависело от него лично, разворачивалось до сих пор без его малейшего участия. Он сидел рядом с генералом Асади, временами поглядывая в зеркальце на идущий следом вездеход, за всю дорогу не задав ни единого вопроса – да и теперь держался чуточку в сторонке, пока смуглые парни в пятнистых комбинезонах без знаков различия бесшумными перебежками занимали исходные позиции. Хваткие были ребята, Мазур оценил должным образом. Особнячок во мгновение ока был блокирован со всех сторон – ручаться можно, без ведома тех, кто был внутри.
– Вы мне немного поможете, Кирилл? – спросил Асади мягко.
– Чем хотите, – угрюмо отозвался Мазур.
– Вашу супругу я не стану допрашивать… так, пара вопросов о второстепенных деталях, с вашего позволения. Если возникнет такая необходимость.
– Сделайте одолжение.
– Спасибо. А вот к этим двум прожигателям жизни вопросов накопилось много, и не в пример более серьезных. Боюсь, задача не из легких – ребятки заносчивые, избалованные своим положением. Однако ситуация благоприятствует. Быть застигнутым на месте преступления разъяренным и вооруженным мужем – удовольствие не из приятных. Никакое это не удовольствие…
– У меня нет оружия, – уточнил Мазур.
– Да ну? – криво усмехнулся Асади. – А теперь есть.
И протянул Мазуру короткоствольный револьвер, вороненый кольт, выглядевший новеньким и ухоженным. Мазур сноровисто откинул барабан, выдвинул патроны, нажав указательным пальцем на головку экстрактора. Собрал патроны в горсть, присмотрелся. Внешне, во всяком случае, неотличимы от боевых. Зарядил револьвер вновь и опустил его в боковой карман кителя – местного, без знаков различия.
– Патроны, конечно же, боевые, – сказал Асади. – Можете им пригрозить, можете даже пальнуть в потолок…
– Чтобы вы их от меня спасли, и они из страха попасть в мои руки стали с вами откровенны?
– Вот именно. Я не прошу у вас чего-то сложного или особенно трудного, верно? Вам это ничего не стоит, а мне будет гораздо легче. Им есть чего испугаться. По старым традициям, обманутый муж в подобной ситуации может сделать с прелюбодеем все, что душе угодно, – он грустно усмехнулся. – Во времена султана это было даже в писаных законах отражено. В доме можно сделать с осквернителем супружеского ложа что угодно… имелся в виду не обязательно дом мужа, просто-напросто дом, где застигли… нельзя только было добивать пойманного, если ему удалось из дома вырваться. В пределах домовладения все, за пределами – ничего, иначе это уже каралось, как превышение законных прав… Хотя революция отменила и этот закон наряду с прочими отжившими, народное сознание так просто не переделаешь… – он покосился на Мазура с некоторым беспокойством. – Только, Кирилл, я вас прошу – не вздумайте и в самом деле… Потом, когда они мне станут неинтересны – с превеликим удовольствием. Если хотите, я вам их потом подарю, и делайте с ними все, что хотите, хоть на куски режьте. Но только – потом. Вы и не представляете, как они мне нужны… Я могу на вас полагаться?
74 
