Последние отзывы

  83  

– Как ты относишься к кагору? – спросил Петр Никанорович.

– Положительно. Даже с утра пораньше.

– Тогда наливай. Говорят, что он кровь очищает. И вообще очень полезный для здоровья.

Я спорить не стал. Потому что мой рот был полон голодной слюны…

После завтрака, когда нам подали кофе, Дубов приказал своим подчиненным не беспокоить его в течение часа. Отхлебнув несколько глотков ароматного, хорошо сваренного напитка, он спросил:

– Что у тебя снова стряслось?

– Менты взяли Тельняшку…

– Знаю, – коротко ответил Дубов.

– А это значит, что ниточка потянется и ко мне.

– Не уверен. Тельняшка умеет, когда нужно, держать язык за зубами.

– Возможно. Но только не в этом случае.

– Почему?

– Ему шьют убийство Кили.

– Скверно… – Петр Никанорович нахмурился. – Менты, конечно, знают, что Тельняшка на "мокрое" дело не пойдет, но им нужен результат. А это значит, что его будут прокачивать до упора. Уголовке нужны связи Кили.

– Именно, – подхватил я возбужденно. – Потому он сдаст меня со всеми потрохами. Ведь я не только проявил интерес к его, теперь покойному, напарнику, но и расспрашивал как найти Козыря.

– Ну и что? Мало ли какая причина могла побудить тебя навести справки. Дело житейское.

– Как бы не так… Козыря застрелили.

– Это новость… – Дубов помрачнел. – Когда?

Я ответил. Петр Никанорович сокрушенно покачал головой.

– Я не знал… – Он с силой потер правый висок. – Был в отъезде, возвратился вчера, поздним вечером… Худо. Теперь ты попал в перекрестье прицела. Тебя может спасти только надежное алиби.

– Которого у меня и в помине нет…

Я запнулся, размышляя, рассказывать Дубову о своих приключения на пищевкусовой фабрике или не нужно. Спустя мгновение, здраво рассудив, что деваться мне некуда – все равно бывший пахан когда-нибудь узнает о моих злоключениях – я решился.

– Я был в его кабинете, когда снайпер через окно вогнал ему пулю прямо в башку.

– Мать твою… – Петр Никанорович был ошарашен. – Вот это номер…

– Ага. Еще какой номер. Вы верно сказали – я на "мушке". Теперь меня или менты повяжут и упрячут на долгие годы за решетку, или братва замочит в отместку за Козыря (поди докажи им, что к его смерти я непричастен), или зароет в землю по самые уши тот, кто непонятно по какой причине за мной охотится. Вот такой компот.

– Да-а… Дело худо. На фабрике тебя кто-нибудь видел?

– Ну… Так получилось… – Я сказал это будто оправдывался. – Не мог же я за здорово живешь провести "зачистку". Я ведь не киллер.

– Если честно, то в этом я уже начал сомневаться. – Дубов смотрел на меня испытующе, остро и проницательно. – Сева сказал мне, что ты надежный парень. Может, это и так, однако в твоем деле чересчур много всяких странностей. Уж извини, говорю что думаю.

– Будь я тем, за кого меня принимают, моей ноги уже не было бы в городе. А мне край нужно выяснить, кому я перешел дорогу. И я не уеду отсюда, пока не докажу свою невиновность. Чего бы мне это ни стоило.

– Серьезная заявка…

– Я загнан в угол. До сих пор я только показывал свои зубы, но не кусался. Но теперь, похоже, пришла пора отвязаться по полной программе. Это я вам говорю, чтобы между нами не было недомолвок. Поможете мне – по гроб жизни буду благодарен. Нет – и на том спасибо. Я вас пойму. Сейчас я похож на пороховую бочку с подожженным фитилем.

Даже вблизи от меня опасно находится. Не говоря уже о тесном контакте.

– Не нужно меня пугать, – сердито сдвинул густые брови Дубов. – Со своими страхами я сам как-нибудь разберусь. Ты слышал, что я говорил в прошлый раз?

– Да, слышал.

– Повторяться не буду. Заруби себе на носу – свое слово я держу всегда, невзирая на обстоятельства. Это только ссученные виляют хвостом, когда полна чаша, и шарахаются в кусты при первом удобном случае в трудные времена.

– Спасибо, Петр Никанорович…

Оседлать и использовать в своих целях "темную" лошадку, да так, чтобы при этом она почитала за честь носить седло и седока, в "конторе" считалось высшим шиком. А уж сотворить надежное прикрытие буквально из ничего, из воздуха, – это был суперкласс.

Я мог собой гордиться. В меру своей испорченности. Для того, чтобы заручиться помощью Дубова, мне пришлось сыграть на самой чувствительной его струнке – самолюбии. Поведи я себя по другому, он запросто мог показать от ворот поворот. Петр Никанорович не был ничем мне обязан, мало того, общением со мной он ставил себя в двусмысленное положение. Узнай о наших тесных контактах уголовка или бандиты, Дубов имел бы большие неприятности. И тем не менее я сумел повернуть бывшего пахана на нужную мне дорожку. Правда, при этом я дал себе слово не злоупотреблять его опрометчивостью.

  83