125 
Снегопад прекратился.
Шаман, мы еще тебе нужны? — почтительно обратился к Клинту один из старейшин.
Нет, мой друг. Спасибо. — Аура по-прежнему обрамляла Фримана сапфировой дымкой.
Но старик не спешил уйти, вместо этого он торжественно продолжил:
Мое сердпе чувствует радость оттого, что исцелилась рана белого шамана.
Он говорил красиво, словно каждый слог имел собственный тайный смысл. Потом старик прищурился, шагнул к Клинту и внимательно вгляделся в него. На секунду мне показалось, что он смотрел в его душу.
Лоб старого индейца наморщился от тревоги.
Подумай как следует, сынок, — с невыразимой печалью прохрипел он, — Удостоверься, что именно этой дорогой ты хочешь идти. Она длинная.
На лице Клинта появилось, но тут же рассеялось удивление.
Спасибо, великий. Я запомню.
Увидимся снова, белый шаман. А до тех пор прощай, сынок, — сказал старик, повернулся и тихо покинул поляну.
Прощай, отец, — ответил Клинт, глядя на сгорбленную временем спину.
Затем он переключил свое внимание на меня, быстро подошел и присел рядом.
Как думаешь, ты сможешь идти? — тихо спросил Фриман, прижимая меня к себе.
Я вдруг согрелась в его объятиях, даже пронзительная боль в боку несколько утихла.
Нет! — заорала Рианнон и бросилась на Клинта с ножом в руке.
Тот отреагировал мгновенно. Он поднялся, чтобы встретить атаку маньячки, и с уверенностью прирожденного воина отразил удар, вывернув ей кисть так, что нож упал на снег.
Не отпуская ее руки, Клинт наклонился, поднял оружие и мрачно сказал:
Все кончено, Рианнон. Я больше не стану терпеть.
Ты! — брызжа слюной, выпалила она. — Ты! Можно подумать, ты способен диктовать Богине, — Ее голос был насквозь пропитан презрением.
Я никогда не посмел бы диктовать Богине, только ты не она. — Меня удивила нежность в его голосе.
Ложь! — взвизгнула Рианнон. — Я Избранная Эпоны, Возлюбленная Богини, ее Воплощение. Я ношу дочь Эпоны.
Нет, — тихо произнесла я, нарушив наступившее молчание. — Когда-то ты была Избранной, но только не теперь.
Надо думать, ею стала ты, — фыркнула она в ответ.
Да, — вздохнула я и медленно повернулась, чтобы смотреть ей в глаза, — Стала. Но я ничего не просила. Сначала мне даже этого не хотелось. Я не делаю вид, будто знаю все, что мне положено знать в этом качестве. — Я распрямила плечи, не обращая внимания на боль и усилившееся кровотечение, — Но сейчас я выбрала для себя этот путь. Я выбрала Партолону.
Прежде чем Рианнон успела возразить, привести очередной извращенный аргумент, я поинтересовалась:
Как тебя называют деревья?
Рианнон помолчала, задумавшись.
Деревья? Они здесь для того, чтобы усиливать мое могущество, увеличивать мою магию.
Ничего подобного они не делают, — устало покачала я головой, — Да, они действительно перекачивают для тебя энергию из земли, но делают это неохотно. Рианнон, ты выбрала для себя Прайдери. Это означает, что ты предала Эпону.
Эпона — ревнивая эгоистка. Она пытается заставить меня силой поклоняться ей, но я всегда принимаю собственные решения. С какой стати я должна молиться всего лишь одной богине, когда есть выбор?
Как тебя называют деревья? — медленно, словно обращаясь к очень глупому ребенку, повторила я вопрос.
Да никак они меня не называют, — огрызнулась Рианнон.
А вот Шаннон они приветствуют как Избранную Эпоны, — тихо произнес Клинт.
Не может быть! — прошептала Рианнон.
Именно так, — сурово произнес Клинт, и эта поганка уставилась на него так, словно хотела проникнуть в его мысли, — Я видел все собственными глазами. Шаннон — Избранная Эпоны. Ее признали в обоих мирах. Она носит истинную дочь Эпоны. — Рианнон резко покачала головой, не желая верить, а Клинт безжалостно продолжил: — Богиня больше к тебе не благоволит, причем давно. Сама знаешь, мы говорим правду.
Рианнон так и стояла, беззвучно качая головой. Я видела в ней собственное отражение, все то, чего когда-то боялась сама. Все мои страхи, вся моя боль внезапно отразились на ее лице.
Мне жаль, Рианнон, — ласково сказала я.
Она была сломлена, но я не торжествовала победу, испытывая только печаль и чувство потери.
Клинт отпустил ее руку. Рианнон попятилась, перешагнула через остатки окружности и тело своего слуги, а потом споткнулась о корень одного из древних дубов. Она упала и не стала подниматься. Ее рыдания отозвались в моей душе словно собственные.
125 
