очень нудно 
197 
По правде говоря, премудрость изгнания призраков он пока что не превзошел – но не сознаваться же в этом первой встречной нежити?
Призрак подался назад.
– Кто это? – спокойно спросил Бони. – Морок, что ли?
– Обыкновенный призрак, – сказал Сварог. – У толкового некроманта таких – на пучок десяток.
– То-то одежа на нем такая старомодная… – Бони, засунув обе руки за пояс, подошел поближе, хладнокровнейшим образом оглядел призрака, склоняя голову вправо-влево, заключил: – У нас такой же в лесу под деревней лет сорок болтался, как стираная рубаха на ветру, что ни ночь, шатался, все давно привыкли уже, благо вреда от него не было. По всему видно, прирезали где-то на большой дороге, вот и таскался без погребения. Если по совести, надо было поискать шкелет и упокоить, как надлежит, да все руки не доходили. – Помолчал и хмуро добавил: – А теперь уж и некому. Это в городах у вас напрочь отвыкли от любой нежити, а в деревнях еще попадаются самые разные обморочки, и если они безобидные, отношение к ним самое равнодушное, как к гнилому бревну при дороге…
Вообще-то и простым глазом, не обремененным магическими свойствами, можно было подметить, что человек в бархате порой странно колышется, словно колеблемое легким сквознячком пламя свечи, и тогда сквозь него явственно просвечивает грубое дерево двери. Так оно и бывает, если призрак вылезет до полуночи, в неурочное время, – не получится того качества…
– Просвечивает, – сказал Бони. – Рано вылез. Будем гнать в три шеи, командир? Влепи-ка ему на семь заклятий, на восемь ветров, а я подмогну, ежели что…
Но Сварогу не хотелось ронять свой авторитет даже в такой мелочи. Помедлив, он сказал:
– Заклятья – дело серьезное. Что их рассыпать попусту. Ну, любезный, что вам не лежится?
– Я бы и рад, – сказал призрак.
– Ну, точно! – Бони хлопнул себя по бедрам. – Это называется – непогребенные косточки. И насколько я понимаю, они тут где-то близенько валяются.
– А насколько я понимаю, – ехидно добавила Мара, – если косточки оказались беспризорными и их хозяина бросили без погребения, он, очень даже вероятно, не из порядочных… Учитывая место.
– Ну, зачем так уж сразу, – сказал Сварог. – Есть еще жертвы кораблекрушений…
– Это конечно, – сказала тетка Чари. – Вот только порядочные люди сюда не заходят и домиков таких в этих местах не ставят. Чтобы безвинный утопленник оказался в аккурат возле этого блокгауза, должен, учено выражаясь, получиться чистейшей воды феномен, вроде синего алмаза гланских королей…
– Я и не выдаю себя за благонравного купца, – сказал призрак. – Что причиталось, то и получил. Не к тому повернулся спиной, будучи без кольчуги под камзолом. Но лежать без погребения одинаково тягостно и праведнику, и грешнику.
– Это точно, – хмуро пробасил капрал. – Давайте закопаем, что ли. Тебе как, яму выкопать, или – в море?
– Лучше бы в море.
Паколет возбужденно протиснулся вперед:
– Спросите его про клад! Вдруг есть…
– Шпана переулочная, – фыркнула тетка Чари. – Какой тебе еще клад нужен после командирской сокровищницы? По всем карманам каболары[45] распиханы…
– Тьфу ты, я и забыл…
– Вот и помалкивай. – Она повернулась к призраку. – А что это тебя до сих пор не похоронили по-людски? Корабли не заходят?
– Заходят. Только все сначала, вроде этого одноглазого, начинают допытываться, где зарыт клад. А клада давно уже нет.
– Ладно,– проворчал Сварог. – Вы тут договаривайтесь, а я пошел мастерить пароход…
Отвернулся и решительно направился к зеленоватой воде. Через минуту уардах в десяти от берега, где начиналась глубокая вода, носом к берегу стоял пароход – точная копия бесславно погибшей на Ителе «Принцессы». Сварог сосредоточился, шумно обрушился в воду якорь, взлетели брызги – и вновь настала тишина. Показалось, на горизонте крохотным темным треугольничком маячит косой парус. Сварог торопливо приставил к глазу подзорную трубу, но ничего не узрел, то ли почудилось, то ли судно ушло.
Мара позвала его, и он подошел к задней стене полуразрушенного дома. Рядом с замшелым валуном белели кости – лежавший ничком скелет. Одежды и сапог не сохранилось (а то и сняли сразу же), слева, под лопаткой, чернеет трухлявая рукоятка проржавевшего ножа.
– Вот он, красавчик,– тихо сказала тетка Чари. – Со шхуны «Синяя касатка». Сроду о такой не слышала, очень уж давно дело было, судя по одежде… Шег, давай упаковывай.
197 
