очень нудно 
70 
Лампа под розовым абажуром достаточно ярко освещала большую часть огромной кровати, и Мазур, имея возможность прекрасно рассмотреть происходящее, ощутил здоровую мужскую зависть – ах, как душевно моментально опознанный им по фотографии г о с т е н е к драл живописно распростершуюся обнаженную красотку! Добросовестно человек работал, знал толк, всерьез старался, так что хозяйская супружница совершенно разомлела.
«Вот так-то, – подумал Мазур не без некоторого злорадства, вспоминая породистую и авантажную физиономию лягушатника, настойчиво преследовавшего Олесю. – Тут тебе, браток, и кембриджский галстучек не подмога. Форменный бородатый анекдот: муж собрался на великосветский прием, а жена... Толку ли в тех кембриджах, если рога у тебя такие, что не в любые ворота пролезут? Хорошо он ее, следует признать...»
Конечно, абсолютно неспортивно было наносить человеку коварный удар в т а к о й момент, но тут уж ничего не поделаешь, какое, к чертям, благородство, если интересы дела, как обычно, превыше всего...
Мазур отодвинулся от приоткрытой двери, достал баллончик, снял колпачок, педантично спрятал его в набедренный карман, опустил баллон к полу и нажал головку. Клапан, несомненно, был сконструирован так, чтобы выходящий под давлением аэрозоль не производил ни малейшего шума, – Мазур это еще на яхте подметил, когда Олеся на себя пшикала. Запах чувствовался лишь первые пару секунд, да и то вблизи баллончика. Мазур зачем-то напряженно считал про себя секунды – десять, двенадцать, пятнадцать... невесомое облачко моментально таяло, втягиваясь в спальню... а там продолжалось энергичное пыхтение, охи-вздохи и все еще слышался совершенно ему непонятный женский лепет на языке, которым он не владел...
Ну вот и все, слава богу. Содержимое израсходовано полностью. Теперь пора и уносить ноги. Для надежности Мазур еще несколько секунд постоял, выпрямившись, глядя в комнату с холодным ожиданием профессионала.
Сбой произошел в приятном процессе... Мужик вдруг замер в достаточно нелепой позе – разметавшаяся холеная красотка все еще лежала распростершись, прикрыв глаза, не чуя перемен, – закинув голову, разразился лающим кашлем: оглушительным, надсадным, трескучим...
Вот теперь по-настоящему пора. Дело сделано. Какое-то время дамочка не станет поднимать шума – она не полная дура, в конце концов, чтобы воплями сзывать прислугу на помощь, пребывая в голом виде в спальне гостя. Пройдет несколько минут, прежде чем она убедится, что дело обстоит по-настоящему хреново... еще минут несколько потратит на лихорадочные размышления… потом, надо полагать, улизнет к себе, и только тогда наш Ромео позовет слуг... спец уверял, тут повсюду понатыканы кнопки для вызова прислуги... В общем, времени для спокойного отхода вполне достаточно.
Словно бесшумный призрак, Мазур в хорошем темпе несся обратной, уже знакомой дорогой. Проделал обратный путь гораздо быстрее, чем добирался до спальни. Оказавшись под открытым небом, тихонько притворил за собой дверь, постоял, слушая окружающую тишину, – и, в три прыжка перемахнув открытое пространство, нырнул меж деревьев.
Оказавшись под сводами галереи, действовал, как нерассуждающий механизм, не теряя ни секунды, – отключил прибор, содрал балахон, упрятал все в мешок, вмиг затянул завязку, встал над водной гладью. Обернулся.
Только теперь в замке обозначилось некоторое оживление – еще далекое от настоящего переполоха. Но, в любом случае, беспутная супружница выпускника Кембриджа уже явно успела незамеченной покинуть место преступления, и настала пора звать на помощь. Вспыхнуло несколько окон, на всех трех этажах, и в парочке из них промелькнули человеческие фигуры. Гостя прихватило, надо полагать, недурственно. Ну, поделом ему, цинично подумал Мазур, нечего рот разевать на н а ш у Ньянгаталу. Еще должен бога благодарить, что гуманные славяне зарядили баллончик аллергической дрянью, а не боевым отравляющим веществом или какими-нибудь особо душевредными бактериями...
Ногами вперед он прыгнул вниз, вошел в воду, как обычно, без малейшего всплеска и, не экономя сил, поплыл к яхте – она стояла на прежнем месте, кабельтовых в четырех от берега, достаточно ярко освещенная: мол, ничего криминального не происходит, мы люди честные, нам скрывать нечего, плаваем в свободной стране, в дозволенном месте...
Преодолев больше половины расстояния, он поднял над водой лицо, присмотрелся. На фоне белоснежной надстройки виднелось синее платье – Олеся стояла у борта, обращенного к берегу, не отрывая от него взгляда. Уписаться можно, до чего романтично, с иронией подумал Мазур, уходя под воду. Как в старинном романе – красотка идиллически ждет отправившегося на подвиг рыцаря... Правда, он сильно сомневался, что сердечный трепет (если только она таковой в данный момент испытывает) вызван исключительно тревогой за судьбу бравого адмирала, супермена и покорителя дамских сердцов. Все, есть сильнейшие подозрения, гораздо прозаичнее...
70 
