56

Блейк, дрожа от усталости и волнения, подсунул под печать лезвие ножа. Он слегка надавил на рукоятку, стараясь не повредить глиняную пластину, однако не рассчитал сил. Кусок печати шлепнулся в пыль вместе с ошметками штукатурки.

— Осторожнее! — Слоан стояла около треножника с камерой.

Арон прилип глазами к образовавшемуся отверстию, но оно оказалось слишком маленьким, и ему ничего не удалось разглядеть. Из долины доносились приглушенные раскаты грома.

Блейк откашлялся в кулак, сплюнув черную от пыли мокроту. С отвращением вытерев ладонь платком, он продолжил разбирать остатки каменного завала. Бонаротти, успевший расчистить песчаные наносы у дверей, присоединился к нему.

Через полчаса их взорам предстала еще одна печать и верхняя часть входного проема, высотой примерно в три фута. Слоан сделала несколько фотографий и записей в блокноте. Блейк осторожно снял ножом вторую глиняную пластинку. Лишь тонкий слой штукатурки отделял его от долгожданного открытия, от неопровержимого доказательства справедливости его теорий. Он подобрал кирку, крепко сжал ее в покрытых ссадинами и синяками руках и нанес удар.

Огромный кусок перегородки вывалился на землю. Блейк нанес новый удар, расширяя проход. Теперь перед ним зияла дыра с неровными краями. От волнения он выронил инструмент.

К нему подскочила Слоан. Вытащив из кармана фонарь, она направила луч в отверстие и припала к нему лицом. Все ее тело сотрясала мелкая дрожь. Девушка молча повернула к нему сияющее лицо. Профессор выхватил у нее фонарь и сам уставился в дыру.

Слабый желтый луч не мог полностью рассеять царивший внутри мрак. Однако стоило пятну света скользнуть по стенам, сердце Блейка сжалось от восторга. Блеск золота наполнял киву… золото сверкало на полу и на каменной полке, тянувшейся по периметру строения. Похоже, древние жрецы сплошь заставили ее золотыми предметами, испускавшими волшебное сияние.

— Скорее, скорее! — замахал фонарем Блейк. — Это настоящая золотая кладовая!

— Мы должны действовать по правилам! — напомнила Слоан. — Не надо спешить!

Однако искры ликования в ее глазах говорили сами за себя.

Профессор снова взялся за кирку и с удвоенной энергией набросился на перемычку. Бонаротти, тоже вооружившись киркой, поспешил ему на помощь. Вскоре площадь отверстия составляла уже примерно два квадратных фута. Просунув в дыру голову, Блейк принялся водить фонарем туда-сюда. Однако сквозь тучи поднятой ими пыли он пока смог различить лишь тусклые желтоватые проблески.

— Отверстие слишком узкое! — Нетерпеливо сунув фонарь Слоан, Блейк схватился за кирку.

А в долине приглушенные раскаты грома вторили размеренному шепоту дождя. Профессор слышал лишь удары кирки да собственное тяжелое дыхание. Самая заветная его мечта становилась явью. Точнее, явь обретала образ самой заветной мечты. В голове стоял туман, и порой ему начинало казаться, будто он спит и видит сон.

Ощущение нереальности происходящего сделалось до такой степени сильным, что Блейк даже испугался за собственный рассудок. Отступив от двери на несколько шагов, он попытался привести мысли в порядок. На плечи тут же навалилась невыносимая усталость. Бонаротти с почти механической равномерностью продолжал наносить удары киркой. Слоан в напряженном ожидании застыла поодаль.

Треск обвалившейся штукатурки заставил профессора прийти в себя. Огромный пласт рухнул на каменный пол, разлетевшись на множество кусков. Проход расширился еще на пару футов и теперь вполне годился для человека.

Блейк схватил одну из ламп и ринулся к отверстию, бесцеремонно оттолкнув Бонаротти.

Итальянец, опешивший от подобной бесцеремонности, недовольно сдвинул брови, однако Арон даже не обратил внимания на испепеляющий взгляд повара. Он пытался осветить внутреннее пространство кивы.

— А ну назад! Я сказала, оба — назад!

  172