очень нудно 
109 
– Только не нужно изображать из себя роковую женщину, которая влипла в очередную трагедию.
– Что ты обо мне знаешь!? – Ее голос пресекся, и она закусила нижнюю губу.
– Раньше я бы сказал, что ничего не хочу знать. Но сейчас не до сентиментов и хорошего тона. Среди нас есть только одна темная лошадка, и это ты. Как человек здравомыслящий и много повидавший, я просто не имею права всецело доверять такой скрытной особе. Так что колись, подруга. Облегчи свою душу, и может быть тебе будут отпущены все твои грехи.
– Ты не падре, а я не на исповеди! – огрызнулась Каролина, но тут же сбавила тон. – Извини… нервы…
– Все мы несколько взвинчены, – сказал я миролюбиво, чтобы еще больше не усугублять ситуацию. – Говори, мы внимательно слушаем. Надеюсь, Зосима может присутствовать на нашем брифинге?
– Да, конечно… – Она ласково улыбнулась Зосиме, который смотрел на нее как на кающуюся Марию Магдалину. – Я тебе не соврала. Только я дочь не полковника, а генерала. Но он когда-то был полковником.
– Это извинительно, – сказал я с иронией.
– И еще одно: я не была женой Ильхана. – Видимо, Каролина решила принципиально не обращать внимания на мои выпады. – Ни законной, ни гражданской. Знаю, о чем ты думаешь. Нет! И в его любовницах я не числилась – Начало обнадеживающее… – буркнул я себе под нос.
– Мой папа до развала Союза был начальником тыла… В общем, не суть важно, какого военного округа.
Когда началась распродажа армейского имущества, он с приятелями организовал что-то наподобие акционерного общества…
– С очень ограниченной ответственностью, – подхватил я, саркастически ухмыляясь.
– Не знаю. Тогда я ходила в школу и в основном интересовалась нарядами, спортом и модными в то время рок-группами – уж не помню сейчас, какими именно. Когда же я подросла и стала кое-что соображать, акционерное общество обанкротилось, а отца вежливо попросили подать в отставку.
– Повезло…
– Еще как повезло… – Каролина нахмурилась. – Кое-кто из членов акционерного общества так и не дожил до почетной отставки. У кого сердце внезапно отказало, кто попал в автомобильную аварию. А один, самый хитрый и подлый, стал доносчиком, за что получил свинцовый привет от бывших товарищей по оружию, не дожив два дня до суда, где был свидетелем. Ну, а потом… Потом отец, у которого, как я впоследствии узнала, остались немалые деньги, зарегистрировал совместное предприятие. Поначалу дела шли очень хорошо. Пока не появился ОН…
Каролина с трудом проглотила застрявший в горле комок. Зосима сочувственно кивал. Я слушал без особых эмоций, мысленно подсчитывая, какую сумму "зеленью" Каролина таскала в рюкзаке. Выходило, что больше чем до хрена. Ай да девка…
Верить Каролине или нет? Вдруг она сочиняет очередную небылицу? А что, запросто. Ей не впервой. С ее фантазией можно сочинять женские романы – те, что в розовых переплетах, неестественно слезливые, пахнущие дешевой косметикой и грязным бельем.
– Ильхан предложил отцу, как теперь называют, "крышу". Нет, нет, не совсем бандитскую! У него были очень большие связи в Москве и за границей. Отцу пришлось согласиться… уж не знаю, что именно подвигло его на этот союз.
– Догадаться об аргументации, предъявленной Ильханом, не составляет труда.
– Ошибаешься. У отца были телохранители, против которых бандиты Ильхана ничто, пыль. Парни из диверсионных подразделений ГРУ, воевавшие во всех горячих точках бывшего Союза и даже дальнего зарубежья. Отца охраняли не хуже, чем самых крутых бизнесменов страны. Несколько лет предприятие работало как часы. Ильхан стал просто незаменимым. Отец был им очарован. А затем наступило прозрение.
– Но слишком поздно…
– Увы, ты прав. Отец готов был порвать с ним отношения, и даже успел перевести основной капитал и часть договоров на дочернее предприятие, президентом которого уже была назначена я, но тут случилось непоправимое: его личный самолет разбился на взлете. Отец… он погиб вместе с охраной и коммерческим директором, другом детства. Так я осталась совсем беззащитной.
Я попытался изобразить сочувствие, но у меня не получилось. Скучно, братцы, ей-ей, скучно… Все эти разборки между богатыми из-за дележа денег и собственности волнуют меня в такой же мере, как проблемы глобализации, о которой все уши прожужжала западная пресса. Эка невидаль: кто-то кого-то обобрал или хочет обобрать, но уже в массовом порядке. Мне от этого ни холодно, ни жарко.
109 
