22 
Чересчур рискованно было бы в таких условиях покидать Австро-Венгрию в обычном пассажирском поезде. Можно посадить Штепанека в самый угол купе, окружив его угрюмыми анархистами с руками в карманах — но достаточно одного его выкрика во время паспортного контроля на границе, чтобы началась кутерьма… Пытаться пересечь границу украдкой, в стороне от основных транспортных магистралей — предприятие долгое, сложное и требующее массы времени — учитывая, что на пути во Францию отсюда придётся пересечь изрядную часть германской либо итальянской территории. Двигаться окольными дорогами, глухими местами — сколько ж времени потребуется?
А вот переезжающий с места на место странствующий цирк… Не будет преувеличением сказать, что всякий благонамеренный обыватель (в том числе и полицейский служащий) полагает циркачей народом, мягко выражаясь, странным. И с обычными мерками к ним не подходит, заранее предвидя, что может столкнуться с массой чудачеств. Ручаться можно, что ни один полицейский, ни один тайный агент не удивится, когда на границе обнаружится, что в одном из фургонов валяется вдрызг пьяный циркач. Никому и в голову не придёт, что он не пьян, а, скажем, одурманен наркотическими веществами наподобие опиума… а впрочем, можно поступить проще, насильно напоить вмёртвую… Надо полагать, у Гравашоля хватит сообразительности как-то изменить внешность Штепанека. А документы у «пьяного» циркача наверняка будут в полном порядке — тут уж Гравашоля и учить не надо, он за долгие годы поднаторел в использовании фальшивых документов.
Да, именно так пару лет назад ушёл от агентов Одесского сыскного товарищ Кондратьев, он же «Минус» и «Дядюшка» — филёры были ориентированы на розыск респектабельного господина, со вкусом одетого по последней моде, а «Минус» прошёл через все облавы и засады в облике жалкого клоуна с испитой рожей и всклокоченной бородёнкой, лохматого, благоухающего перегаром, на облучке фургона странствующего цирка Страцци…
Ну что же, всё складывалось не столь уж и уныло. Бестужев прекрасно помнил, что только что сказал господин Гейльборн: если сесть сегодня вечером в «Ориент-экспресс», то вполне можно прибыть в Париж раньше неспешно плетущегося грузопассажирского поезда, наверняка следующего с многочисленными остановками, погрузками, разгрузками. Жаль только, что не в их возможностях обеспечить наблюдение за поездом на всём маршруте его движения по Франции: что помешает Гравашолю вместе со своей добычей покинуть поезд, не доезжая до Парижа? Тарловски… Нет, отпадает: даже тихоходный грузопассажирский, если вспомнить расписание, успел покинуть пределы империи и катит сейчас где-то по Германии. Нужно немедленно отыскать Васильева, пусть бьет срочные депеши в Париж, следует поставить на ноги тамошних коллег и сделать всё, что только удастся…
Ну, а потом, благо до прибытия «Ориент-экспресса» ещё достаточно времени, можно заняться парочкой незавершённых дел — риск, конечно, не особенно и большой…
…На сей раз, учитывая прошлый опыт, Бестужев застраховался от возможных неожиданностей: его снова сопровождали два агента, как всегда, немногословные и исполнительные.
Домик, который сняла шустрая американская девица, ведущая себя отнюдь не так, как принято для скромных европейских барышень, был в два этажа, небольшой, но красивый, бело-жёлтой раскраской кирпичей походивший на пухлый торт. Десятка полтора лип и вязов вокруг, невысокая железная ограда: прутья без острых наконечников, расставлены довольно редко, а соединяющие их завитушки крайне удобны для того, чтобы моментально перебраться на ту сторону. Кто бы здесь ни обитал прежде, по каким-то своим причинам он нисколько не опасался воров.
Они подошли к ограде сбоку, поодаль от ворот, медленно двинулись вдоль неё, осматриваясь перед визитом. Отсюда видно было, что у боковой стены дома стоит большой чёрный автомобиль, конечно же, тот самый, на котором экстравагантная девица с адской скоростью умчала Бестужева от анархистов.
Один из агентов вдруг резко остановился, нахмурясь, какое-то время приглядывался, потом молча поманил остальных. Указал пальцем. Присмотревшись, Бестужев покачал головой: что-то тут определённо было неладно. На вымощенной камнем дорожке лежали пёстрые черепки вдребезги разбитого цветочного горшка, сам цветок с комом приставшей к корням земли красовался на капоте автомобильного мотора. Если прикинуть, откуда он мог упасть… да из окна второго этажа, несомненно. Створки закрыты наглухо — но край белой муслиновой занавески торчит наружу, защемлённый так, словно захлопнувший окно нисколько не заботился о порядке в доме.
22 
