24 
— Да. Ты считаешь, что нашей победой в грядущей войне будет не разгром Японии, а создание такой ситуации, при которой она станет нашим союзником? Я тоже думал над этим…
— Вот-вот. А если удастся склонить к этому союзу еще и Германию, то пусть Англия с Америкой там друг друга грабят, я не против. Но ведь не выйдет, при первых признаках такого союза на нас, забыв распри, набросятся сразу все, включая Швейцарию! Вот тут танки и понадобятся. И не только танки, понятно…
— Снайперские винтовки, — подсказала Маша.
— Если как аллегория, то да, а вообще-то Татьяна с Беней могут и тоньше действовать. Я уже начал процесс выяснения персоналий. Их не так много, вместе с холуями всего несколько тысяч… При угрозе войны начнется массовая акция. Понятно, что навсегда систему не обезглавить, но то, что в самый ответственный момент она останется без руководства — уже хорошо.
— Ладно, а что ты предлагаешь в России — поставить банки под жесткий контроль государства?
— Конечно. Причем даже американцы, как подперло, сделали что-то подобное, вспомни великую депрессию. Потом, правда, опять началось… России проще, если сохранится монархия, естественно, потому что любая выборная власть продается и покупается еще до выборов. И, кстати, все эти затеи с неограниченной конвертируемостью рубля мне как-то не нравятся.
— Мне последнее время тоже, — мрачно сказал Гоша, — идет процесс захвата ключевых постов в российской промышленности иностранцами. Я тут иногда даже думаю — должен же твой шестой отдел на чем-то тренировать сотрудников? Пусть пакостят по мелочи, я могу подготовить список наиболее вредных…
— Обязательно, и Танечкина служба в стороне тоже не останется.
— Ага, значит нам еще и с немцами дружить, — задумалась Маша, — а почему тогда кайзеру до сих пор «Пересвет» не подарили?
Мы с Гошей молчали, как-то нам не приходило в голову подойти к проблеме с этой стороны.
— Ведь ты, Гошенька, пока еще никакой не царь, дипломатического резонанса это не вызовет, а вот налаженные личные отношения — большое дело. И что за ерунду Витте выдумал с таможенными тарифами? На месте немцев я бы обиделась…
Маша пошевелила палкой догорающие угли, с сожалением посмотрела на еще оставшийся шашлык, но пересилила себя, блюдя фигуру.
— Кстати, а ведь в нашем концерне одной службы явно не хватает, — продолжила она. — Если надо кому-нибудь сделать бяку, есть шестерка и служба этой… в общем, «Дом». А если понадобится, вот как мы сейчас задумались, с кем-нибудь подружиться? Нужно что-то вроде зародыша министерства иностранных дел…
— «Отдел внешних сношений», — предложил я. — И организовывать его лучше Гоше, как великому князю, высочеству и вообще культурному человеку.
— На четырех языках говорит свободно, в отличие от некоторых! — наябедничала Маша.
— Тем более. Так что, ваше высочество, позвольте вас поздравить с еще одной должностью.
— Да, пожалуй, придется, — вздохнул Гоша, — вот только название… ладно, пока сойдет. И, значит, первой задачей новой службы станет налаживание личных контактов в Германии. Удачно, однако, у нас с Цеппелином получилось, он ведь теперь напрямую вхож к кайзеру…
— Слушайте, — вспомнил я, — мне же вчера письмо от него пришло, он теперь мечтает о трансатлантическом перелете! Но на двухтактниках долететь можно разве что только до середины Атлантики, да и то при очень большом везении… Надо будет Густава озадачить на облегченный вариант тринклера, нам же он потом для танков пригодится, а делать немцы и так половину деталей делают… Ладно, так и быть, пусть у них появится нормальный мотор, на самолет его все равно не поставишь.
— В Германии есть довольно сильная антирусская партия, — заметил Гоша.
— Это еще полбеды, — вздохнул я, — а вот то, что у нас тоже есть своя антигерманская свора, хуже. И возглавляет, ее, между прочим, вдовствующая императрица…
— Возможно ли ее переубедить, ты же имеешь на нее влияние? — неуверенно поинтересовался Гоша.
— Ты так плохо знаешь свою мать? Переубедить ее нельзя, лучше и не пытаться. Ее можно убедить в том, что на данном отрезке времени нам необходимы хорошие отношения с немцами — как политик, она это поймет. Хорошо еще, что я при ней до сих пор никак не обозначал свое отношение к этой проблеме. Так что мне придется делать вид, что я люблю колбасников ничуть не больше неё, вот только Цеппелин исключение, но в силу сложившейся обстановки вынужден строить любезные рожи, типа для блага России я еще и не то могу… и ожидаю от нее аналогичного самопожертвования.
24 
