21 
— Я хотел… Я рассчитывал…
— А ты всегда хочешь, — кричал в трубку генерал, — ты всегда стараешься сделать как лучше, а получается хуже, чем раньше…
Савельев молчал, вытаскивая из пачки последнюю сигарету, за эту ночь он выкурил целую пачку крепких сигарет. И во рту у него держался мерзкий металлический привкус.
— Ладно, — резко оборвал генерал. — В двенадцать я тебя жду. И отчет, пожалуйста, чтоб лежал у меня на столе.
— Так точно. Будет сделано.
Генерал отключил телефон и Савельев услышал гудки.
А 980 килограммов наркотиков, расфасованных в целлофановые мешки, в каждый по килограмму, посчитанные и упакованные лежали на складе, ожидая отправки.
О том, что произошло ночью неподалеку, буквально в километре от товарной станции, в Казахстане уже знали. Знали те, кому было нужно знать, и самодовольно потирали руки. Наркотики были спасены, деньги, вложенные в эту партию, не сгорели, не вылетели в трубу, деньги, заплаченные Морозову, окупались с лихвой.
Расстраивало преступников лишь то, что среди них есть стукач, который сообщил в управление полковнику Савельеву о том, что партия наркотиков в ночь с субботы на воскресенье прибудет на товарную станцию Рязани вместе с тарой, спрятанная в ящики от приборов, месяц назад привезенных на космодром.
К концу дня полковник Савельев имел вид собаки, несправедливо побитой своим же хозяином. Генерал дал волю своему гневу, он не жалел слов, и Савельеву оставалось лишь молчать, принимая на свою голову ушаты помоев.
— Откуда информация? Откуда? — прошипел генерал. — Ты доверяешь своему человеку, Савельев, а тебе в голову не могло прийти, что нас просто скомпрометировали, подставили, и теперь мы выглядим козлами отпущения. Масштабная операция! Я, к твоему сведению, уже доложил министру, он в курсе. Мне уже звонили из приемной, и я чувствовал себя как школьник. Ты понимаешь, полковник? Как школьник!
Я генерал, уже тридцать лет хожу в погонах, а тут со мной обращаются, словно я нашкодил, провинился!
Савельев подумал, зачем было прежде срока докладывать министру. Хотел рвануть, хотел получить поощрение или благодарность?
— Ты, наверное, Савельев, думаешь, — генерал выбрался из-за стола, оттолкнув кресло, — что я хотел выглядеть перед начальством героем. Да нет, все не так, министр спросил, я ответил. Мне не нужны ни поощрения, ни похвалы. Я делаю свое дело, государство дает нам деньги, а мы их проедаем без отдачи. Ты это понимаешь?
— Так точно, — буркнул полковник Савельев.
— Кто дал тебе информацию? Ты уверен в этом человеке?
— Уверен, — тихо произнес Савельев.
— Кто? Ты можешь назвать?
— Конечно, могу, Но думаю, что этого не надо делать.
— Почему? — крикнул генерал.
— Знаете что, — Савельев подошел прямо к генералу, — мне кажется, что кто-то из наших сообщил им о готовящейся операции.
— Из наших?! — закричал генерал, — да ты что в своем уме?
Генерал прошелся по кабинету, тяжело плюхнулся в кресло.
— Как тебе такое могло прийти в голову? Тут же все проверенные люди. Все надежные, мы каждого проверяли-перепроверяли.
— Знаю. — сказал Савельев, — но тем не менее, это уже третья крупная операция и третий же прокол Первый раз в Шереметьево, три месяца назад. Точно знал — должны были прийти наркотики с транспортным самолетом. Мы приехали, все перерыли, наркотиков нет. Второй раз мы тормознули рефрижератор, и опять ничего. Кто-то их оповещает, кто-то из наших.
Тот, кто в курсе всех дел.
— Ты в курсе всех дел, я в курсе всех дел, еще два или три человека знают о большинстве операций, представляешь, полковник, что ты говоришь?
— Представляю, и мне тяжело это говорить. Мне даже об этом думать не хотелось. Но факт есть факт.
— Да какой это факт. — Махнул рукой генерал. — Бывают проколы, но не регулярно же.
— Мы прокалываемся по крупному уже третий раз. Как только что-то тщательно планируется, как только должна прийти большая партия — обязательно прокол.
— Короче, что ты предлагаешь? — тихо произнес генерал, снял очки, положил их перед собой на стол и как-то жалобно заморгал.
— Надо искать предателя среди нас.
— Страшные вещи ты говоришь, полковник.
— Сам знаю, что страшные и неприятные, но кто-то их предупреждает.
— А может, — начал генерал, — это тот же, кто сообщает тебе?
— Это невозможно. Тот человек проверенный, я его давно знаю, мы с ним давно работаем. К тому же я ему не сообщаю о наших делах.
21 
