24 
— Где этот бездельник Раджа? — бросил муж, оглядываясь вокруг.
— Твой пес, тебе и знать.
— Раджа!!!
На деревянной лестнице тут же послышалось цоканье когтей и радостное рычание. Огромный пес сбежал со второго этажа и лег на ковре в метре от хозяина.
Илья Данилович наклонился, потрепал пса по загривку.
— Ну-ну, разлегся, кобель. Давай к машине, быстро. Через десять минут уезжаем.
Пес все понял, поднялся и в два прыжка выскочил за дверь.
— Ну, а ты долго еще будешь возиться?
— Да не торопи, а то, наверняка, что-нибудь забуду. Я же тебе не собака, чтобы выполнять все твои капризы.
— Ладно-ладно.
«Сука ты, конечно», — подумал про себя Илья Данилович, щелкнул пальцами и крикнул:
— Светлана! Поди сюда!
На его голос из кухни с такой же готовностью во взгляде, как и у собаки, вышла женщина лет пятидесяти, которая присматривала за домом в отсутствие хозяев.
— Если мы и приедем, то под утро. На все звонки отвечай, что не знаешь, где хозяин. И когда вернусь, ты тоже не знаешь. Поняла?
— Да, Илья Данилович, чего ж здесь не понять, — вытирая руки о фартук, произнесла женщина.
Софья хотела сказать, что могут позвонить и ей, но собственные дела показались ей такими мелкими по сравнению с делами мужа, что она не стала говорить об этом домработнице вслух.
— Про меня, как хочешь. А то начнут звонить-трезвонить, отдохнуть не дадут как следует. Кому надо, те найдут.
— Ты еще долго? — бросил с упреком Илья Данилович и, подняв кожаную сумку, забросил ее на плечо.
В сумке лежал пистолет, а в кармане куртки — документ, разрешающий владение оружием, документ был исправный, с оружием Илья Данилович Сиваков последние полгода не расставался. Он и ротвейлера завел потому, что не доверял никому из людей. Охранников могут перекупить, всегда найдется тот, кто сможет заплатить больше, чем ты. Эту истину Илья Данилович знал прекрасно, ведь сам поступал также. Тому, кто перекупает, платить приходится много, но один раз, а хозяину охранника доводится каждый месяц отдавать тысячу долларов.
Наконец, Софья собралась. Она еще раз взглянула на себя в зеркало, тряхнула головой.
— Да, хороша, хороша!
От движения головы цепочки с крупными камнями звякнули. Сивакову захотелось сказать, что этот звук напоминает звяканье кандалов, но он знал, Софья таких шуток не любит, она суеверна.
Охранник, он же шофер, сидел в машине и просматривал газеты. Как только на пороге дома появился хозяин, охранник молниеносно выпрыгнул и распахнул дверь перед женой хозяина, помог ей устроиться на заднем сиденье.
Сам же Илья Данилович сел впереди — Лучше сядь со мной, — попросила жена.
— Я привык сидеть впереди.
На заднее сиденье прыгнул ротвейлер, Софья замолчала.
— Он будет тебя охранять. Правда, Раджа?
Пес на слова хозяина грозно зарычал, и Сивакову даже показалось, что на его морде появилась улыбка.
— Хороший, хороший, — пробормотал он и погладил влажный нос ротвейлера, затем вытащил из кармана пиджака белый носовой платок, вытер ладонь.
— Давай, поехали, — сказал он шоферу — Куда едем? — спросил тот.
— А ты что, разве не знаешь?
— Как всегда? К Панкратовым?
— Да, к Панкратовым, будь они неладны. В жизни бы туда не поехал, на их рожи смотреть мочи нет.
Да ведь мы с ним партнеры.
Серый «вольво» с тонированными стеклами мягко покатил по широкой, выложенной бетонными плитами еловой аллее. Ворота были открыты. К ним спешила из дому Светлана. В ее обязанности входило открывать и закрывать ворота, когда хозяева подъезжали к дому или покидали его.
— Только не гони, родимый.
— Да-да, не гони, — попросила и Софья, — а то от скорости у меня голова кружится и тошнит.
— Может, ты беременна, дорогая? — хохотнул Илья Данилович.
— Сам ты беременный, — отрезала Софья, — без моего папы ты вообще гроша выеденного не стоил бы.
Забыл, что ли?
— Я же про него ничего плохого не говорю. Памятник какой, ты же видела, я ему соорудил. Такого даже у маршалов нет.
— А за чьи деньги ты этот памятник построил?
— За свои, у народа ведь денег нет.
— А начинал ты с чьих денег, на чьих связях все твое нынешнее благополучие построено?
— Не только мое, — хмыкнул Илья Данилович, — но и твое, и наших детей. Поди им плохо, учатся себе в Англии, а на каникулы домой летают.
— О детях любой родитель беспокоиться должен.
24 
