139 
Другую стену грузового отсека полностью занимали пульты и маленькие мониторы, по которым время от времени пробегали замысловатые кривые разных цветов.
Один из людей следил за экранами наружного наблюдения, другой – его прозвище было Техник – работал за одним из пультов, что-то настраивая. Наконец он ткнул худым пальцем в какую-то кнопку, и на крыше минивэна приоткрылся замаскированный люк. С тихим жужжанием из него поднялось небольшое блюдце параболической антекны, выполненное из полупрозрачной коричневой пластмассы.
Это был так называемый узконаправленный лазер. Не тот, которым в научно-фантастических романах и фильмах вроде «Звездных войн» вооружены космические корабли инопланетян, а тот, что был разработан специалистами секретных лабораторий исключительно для наружного прослушивания. Он, в отличие от своего выдуманного собрата, ничего не разрушал, но обладал высокой чувствительностью к малейшим колебаниям той поверхности, на которую попадал его невидимый луч.
Техник запустил мини-генератор, и энергетический импульс, отраженный поверхностью блюдца, ушел в направлении дома.
На экране перед Техником возникло изображение здания, переданное наружной видеокамерой. Он запустил программу распознавания и наведения, отчего картинка разделилась на мелкие клеточки и стала похожа на плохо сохранившуюся мозаику, а затем на нее наложилась фигура, напоминающая перекрестье прицела.
Техник аккуратно, большим и указательным пальцами, взялся за верньер управления антенной-излучателем. Блюдце на крыше минивэна начало двигаться, издавая все то же тихое жужжание. Наконец «прицел» замер, и в точке пересечения вертикальных линий оказалось нужное окно.
Включив цифровой усилитель и микрофон, Техник увеличил мощность импульса. Отраженный от поверхности окна, он возвращался, но уже в измененном виде. Эти изменения регистрировались сложными устройствами и преобразовывались в звуки человеческой речи – слова, произнесенные теми, кто находился в квартире. Цифровая техника удаляла помехи и восстанавливала обертоны человеческого голоса, используя богатую аналоговую библиотеку речевых образцов, Распознавание занимало некоторое время, поэтому иногда «снятый» лазером звук воспроизводился с задержками, в зависимости от уровня помех на пути сигнала.
Техник нахмурился: на этот раз из динамиков не доносилось ни звука.
– Опять барахлит чертова штуковина, – не слишком уверенно пробормотал он, обращаясь к пульту, мигающему разноцветными огоньками.
Он еще повернул регулятор громкости. Тишина.
– Может, там никого нет, – предположил его напарник, у которого оказался красивый, хорошо поставленный голос, сделавший бы честь даже диктору национального телевидения. – Сидим здесь, как кильки в банке…
– Говорят, что есть, – Техник мотнул головой в направлении кабины. – Разведка дело знает.
Напарник собирался ответить на это что-нибудь саркастическое, но тут из динамиков, поставленных чуть ли не на максимальную громкость, громыхнуло:
– Извини за натуралистические подробности… У меня все хуже получалось с другими девчонками, а потом перестало получаться вообще.
Техник рывком дотянулся к регулятору громкости и повернул его в обратную сторону, да так резко, что последние слова они едва расслышали.
Его напарник тем не менее округлил глаза:
– Ты, часом, окна не перепутал? Может, это частная приемная сексопатолога?
Прыснув в кулак, Техник на всякий случай вывел на экран схему, по которой настраивал лазер, сверился.
– Все в порядке, окно то самое, – наконец произнес он. – Давай слушать.
Человек в кабине минивэна тоже слушал: «снятый» лазером звук транслировался на динамик в раковине его уха. Он узнал голоса – ошибки быть не могло.
Дальнейшее содержание разговора его не интересовало.
Те, кому это нужно, прослушают потом запись, сделанную Техником. Ему же предстояло дать сигнал к началу операции под названием «Тени исчезают в полночь».
Звучало как римейк известного сериала.
Почему-то это его коробило.
Человек вынул из кармана серебристый цилиндрик, проделал те же манипуляции и произнес всего лишь два слова:
– Занимайте места.
* * *
В темной комнате повисла тишина.
Казалось, можно было услышать, как бьются два усталых сердца.
– Негостеприимный ты какой-то, – проговорил наконец Марк.
139 
