очень нудно 
69 
– А черный москвич – это что, в порядке вещей? – поинтересовался Рубероид, торопясь следом.
Казалось, он чудесным образом оправился от контузии, только вид у него был, как у жертвы авиакатастрофы, да немного косили глаза.
– Куда мы все-таки идем? – спросил Слепой, хотя прекрасно знал, куда.
Ни одна лиса, даже самая слабоумная, не построит нору без запасного выхода, и Сиверов, зная об этом, не поленился его отыскать. Именно этим путем он дважды тайно пробирался в бункер: первый раз, чтобы подложить Молотку бумажку с номером Малахова и деньги, и второй – когда усовершенствовал «балалайку» Сапера.
– На кудыкину гору, – не оглядываясь, ответил Сердюк. – Что ты, как барышня…
Позади загрохотали автоматы ворвавшихся в бункер спецназовцев. Бежавший последним Глеб обернулся и без колебаний срезал переднюю фигуру в маске короткой очередью. Четыре пули кучно ударили в прорезь маски, мгновенно превратив скрытое под ней лицо в кровавое месиво. Спецназовец упал, и бежавший за ним следом солдат дал длинную очередь. Пули запрыгали по бетонной стене, но Слепой уже нырнул за угол.
– Не так, – сказал ему Рубероид, на бегу вынимая из кармана плоскую черную коробочку с телескопической антенной. – Эх, жалко, что за этих жмуров мне никто не заплатит! – вздохнул он и вдавил одинокую кнопку на пульте дистанционного управления. – Счастливого Рождества!
Сидевший на столе для чистки оружия коряво вылепленный зайчик весил килограмма полтора, поэтому пол подпрыгнул так, что беглецы не удержались на ногах. С потолка сорвался приличный кусок бетона и ударил Глеба по спине.
– Помнится, ты обозвал Сапера пироманьяком, – сказал Глеб Рубероиду, поднимаясь на ноги и вытряхивая из волос пыль.
Позади раздавались стоны и крики, там все еще что-то падало, сыпалось, оседало, кто-то надсадно кашлял, задыхаясь в дыму и пыли, кто-то громко матерился, не в силах отыскать дверь в коридор, но эти звуки постепенно удалялись.
В конце длинного коридора призывно маячила стальная дверь с красным облупленным колесом прижимного винта, за которой находилась та самая известковая яма, где Слепой и Рубероид похоронили труп Молотка. Именно там, в дальнем углу мрачного, заваленного истлевшей рухлядью помещения, находилась прикрытая гнилым пружинным матрацем крысиная нора, выходившая в новый подземный коридор, который заканчивался в подвале одного из домов дореволюционной постройки, чудом сохранившихся в этом районе города.
Пока Батя, кряхтя от натуги, отдраивал дверь, Глеб и Рубероид бешеным автоматным огнем прижимали к полу прорвавшихся-таки в коридор спецназовцев.
– Готово! – крикнул Сердюк.
Он прижался плечом к дверному косяку и открыл огонь, прикрывая отступление своих товарищей. Когда оба проскочили мимо, он швырнул в коридор гранату и бросился следом за ними. Очередной взрыв заглушил яростный треск очередей и визг рикошетов, снова кто-то закричал, но стрельба не прекратилась – все-таки автоматчиков было много, и это был спецназ.
Пробегая мимо известковой ямы, Рубероид вдруг пошатнулся и упал на одно колено, выпустив сумку с запасными обоймами, которую они с Глебом тащили по очереди.
– Эй, – позвал он, – стойте! Нога…
– Что нога? – спросил, оборачиваясь, потный и ощеренный Батя.
– Кажется, голень перебило, – ответил Рубероид.
Лицо его посерело от боли, а на лбу и висках высыпали мелкие бисеринки пота.
– Черт, как жаль, – сказал майор Сердюк и дал короткую очередь.
Рубероид дернулся и стал заваливаться назад.
Слепой толкнул его ногой в плечо, и негр мешком свалился в известковую яму.
– К черту сумку! – крикнул Сердюк, видя, что Глеб нагнулся и взялся за ручки.
Слепой столкнул сумку следом за Рубероидом и поспешил в угол, где в неровном проломе уже исчезал край майорского плаща. Нырнув в пролом, он оглянулся. В дверях уже показалась фигура спецназовца, за ним маячил второй, и Слепой разрядил в них магазин автомата. Передний спецназовец упал, остальные залегли, неприцельно паля в темноту. Глеб бросил пустой автомат на заросшую скользкой грязью груду бетонных обломков и бросился следом за Батей, успевшим убежать далеко вперед.
Коридор оказался не совсем темным – Сердюк на бегу успел включить освещение, чтобы не переломать ноги, и теперь под потолком через большие, неравные промежутки красновато тлели вполнакала маломощные, густо заросшие грязью лампочки.
69 
