очень нудно 
76 
— Не беспокойся, брат, — улыбнулся Алексей. — Знаю, что много тягот доставил ближним, но Господь призрел меня, как блудного сына.
— У тебя крест с собой? Ну есть на тебе крест или нет?
— А как же.
— Покажи.
Алексей запустил пальцы за пазуху и достал простенький крестик.
— Поцелуй, что деньги принесешь.
Брат послушно исполнил требуемое и бережно вернул крестик на место.
«Была не была. Других вариантов все равно не видно», — Сенцов-младший отдал ключи…
После полуторачасового ожидания на ногах он чувствовал слабость — от запаха плавящегося воска и монотонного бормотания священника голова тяжелела, клонилась набок. Лики с икон с большими глазами и скорбно сжатыми устами колыхались как отражения на воде.
Стряхивая наваждение, Валера смотрел на часы.
Ему рисовался старший брат — тот торопливо пере считывал нежданный улов. На елейном лице проступала прежняя гнилая улыбочка, в которой удивительным образом сочетались слабоумие и хитрость мелкого зверька.
Сенцов-старший вернулся, когда они с Катей собрались уже уходить. К изумлению Валеры достал несколько стодолларовых бумажек. Неужели из тайника? В глазах у сутенера на мгновение померк белый свет. Не дожидаясь вопросов, Алексей рассказал, что случилось.
Подойдя ко входной двери, он услышал внутри шум, треск и голоса людей. Дверь прикрыли, но оставили незапертой — ему даже не понадобился ключ. В квартире царили разгром и беспорядок. Несколько дюжих парней методично ломали и били все, что попадалось под руку.
— Стал их увещевать, стыдить. Смотрю один сует мне доллары. А я ведь дал обет везде и всюду ходить вот с этим, — Алексей показал пристегнутый к поясу большой кожаный кошель с надписью: «На обновление храмов». — Бери, говорит, отец. Я ему: хозяин больше обещал. Не хочу повторять как он тебя назвал. Но денег добавил.
Сенцов-младший побледнел и опустился на колени.
— Что с тобой? — брат подхватил его подмышки. — Девочка, помоги.
Вдвоем они вывели его на свежий воздух.
— Что-нибудь еще они говорили? — спросила Катя.
— Ругались мерзко на Валеру и какую-то, проста Господи, особу легкого поведения.
— Это я.
Алексей, которого Катя успела мысленно прозвать Божьим человеком, только скорбно кивнул.
— Валера прав. Вам с ним опасно оставаться на виду — всякое может случиться.
Он протянул девчонке деньги, которые младший брат так и не взял.
— Сложный, конечно, вопрос. Их ведь как бы пожертвовали на благие цели. Вы точно знаете, что это из его сбережений? Тогда пусть сам решает, как с ними быть.
Вдруг переживший катастрофу человек в цветастом шарфе, скрученном веревкой вокруг шеи, взвыл и вцепился в волосы брата. Оба повалились на землю и стали кататься по мокрому асфальту возле паперти. Две нищенки степенно поднялись и перебрались на новое место — подальше от греха.
Алексей Божий человек почти не сопротивлялся.
Оказавшись наверху, сутенер придавил его коленом:
— Ах ты, крыса церковная! Последние деньги урвать?! Тварь, пропойца!
Он замахнулся, чтобы ударить в лицо сверху вниз, но Катя сзади уцепилась за руку:
— Ошизел? Отдает же деньги!
Валера отшвырнул девчонку — она еле удержалась на ногах.
— Ты хоть понимаешь, на сколько меня грабанули?
Будь все проклято — как они вычислили место?
Закусив кулак, он скрючился на асфальте. В ответ на шум и крики вырос откуда-то из под земли дежурный милиционер. Направляясь к нарушителю порядка, он поднял смятую широкополую шляпу.
Алексей Божий человек бросился ему наперерез:
— Этой мой брат, у него приступ. Сейчас мы вызовем «скорую».
— Только уберите его подальше, — хмуро махнул дубинкой мент. — А то можно подумать, что тут кишки кому-то выпустили.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
МУЖСКОЙ РАЗГОВОР
На следующий день после гибели Малофеева пленарное заседание Думы с самого начала отошло от повестки дня. Слово взял Семен Красильников — лидер Либерально-социалистической партии, тот самый, чей охотничий портрет красовался в кабинете покойного депутата.
— Предлагаю всем встать и почтить память нашего сотоварища минутой молчания, — объявил Красильников, взойдя на трибуну.
Поднялись все — кто быстро, с готовностью, кто не торопясь, со скептическим видом. Некоторые явно не считали Малофеева сотоварищем и не испытывали большой скорби. Но афишировать свое мнение они сейчас не собирались.
76 
