VII

Носителя копья из рода холмов посадили между Саулом и Антоном. Он снова был закутан в свою шубу, от которой теперь пахло дезинсекталем, и сидел смирно, беспокойно шевеля коротким носом: принюхивался. Было пять часов утра, занималась бледная ледяная заря. И было очень холодно.

Вадим молча вел глайдер на максимальной скорости и думал только одно: «Успеем или не успеем?» Хоть бы эти бедняги не решились сразу возвращаться в поселок. Но он понимал, что больше им деваться некуда. Это был их единственный шанс на спасение – попытаться смягчить начальника стражи рассказом о том, как они геройски защищали его посланника. Эта грубая скотина прикончит их сразу же, с горечью подумал Вадим. Если мы не успеем. Он представил себе, как они поставят Хайру перед толстым носителем отличного меча, и он, Вадим, скажет: «Кайра-мэ сорината-му каро-сика!» – «Вот ваш человек!» – и визгливо-жалобно завопит: «Татимата-нэ кори-су!» – «Не сметь убивать этих свободных!» Он все время твердил в уме эти фразы, и в конце концов они потеряли для него всякий смысл. Все это не так просто. Может быть, придется вести длинный разговор. А вряд ли носитель меча согласится добровольно прикрепить к своей немытой начальственной голове мнемокристаллы. Вадим покосился на блестящий ящик анализатора. Придется его скрутить. Не зря же я тащил эти двадцать четыре килограмма от кают-компании до глайдера.

Антон спросил:

– А что было в послании?

Вадим достал из кармана смятый листок и, не оборачиваясь, протянул через плечо.

– Я немного подредактировал, – сказал он. – Перевод карандашом между строчек.

Антон взял листок и стал читать вполголоса:

– «Лучезарному колесу в золотых мехах, носителю грозной стрелы, слуге под самым седалищем Великого и могучего Утеса, сверкающего боя, с ногой на небе, живущего, пока не исчезнут машины, к ступне повергает это донесение ничтожный стражник из рода вихрей, носитель отличного меча. Доношу первое: большая машина «воин-купол» пришла в движение от пальца в отверстии пятом и от пальца в отверстии сорок седьмом, и движение было неодолимое, быстрое и прямое. Доношу второе: явились на небывалой машине трое, не знающие речи, не носящие оружия, не понимающие установления и желающие странного. Не зная их сущности, пребываю в ожидании высоких приказаний. Доношу третье: уголь кончается, а топить мертвецами по вашему милостивому слову мы за невежеством и недоумием не умеем. При сем прилагаю: первое – чертеж большой машины «воин-купол» и второе – образцы материи, приклеенные неизвестными людьми к ранам преступников». Да, здесь ничего нового, – сказал Антон.

– Феодализм чистейшей воды, – произнес Саул. – Не особенно церемоньтесь с ними, не то как раз сядете на копья.

Да, церемониться неохота, подумал Вадим. И, конечно, не из-за копий. Пленник вдруг заерзал на месте и грубым басом заискивающе попросил:

– Ринга…

– Сэнту! – визгливо крикнул Вадим.

Пленник замер.

– Опять варенья просит, – сказал Вадим.

– Потерпит, – сказал Саул. – «Жрать и пить, морду бить…»

– Ничего, – сказал Вадим. – Он у нас еще захочет странного.

– Вадим, – попросил Антон, – дай-ка пару кристаллов. Я хочу поговорить с ним.

– В кармашке справа, – сказал Вадим, не оборачиваясь.

– Слушай, Хайра, – сказал Антон. – Если мы тебя вернем в поселок, отпустит твой начальник освобожденных, которые защищали тебя?

– Да, – быстро сказал Хайра. – А вы меня вернете в поселок?

– Конечно, вернем, – сказал Антон. – Не убивать же тебя.

Вадим посмотрел через плечо. Хайра приосанился.

  36