89 
— Ну-у-у… А! Проходите! — Хозяйка гостеприимно распахнула дверь.
— Я впервые вижу эту женщину, — попятилась Валерия.
— Взаимно, милочка! — не растерялась та. — Я вообще могла бы вас не впускать! Вот позвоню кому следует.
— А кому следует? — спросил господин адвокат, без стеснения разглядывавший брюнетку.
«Все-таки, девочки и шашлыки», — машинально отметила Валерия. Пока ей удавалось держать себя в руках.
— Какой ты! — брюнетка хрипло рассмеялась. — Ну, заходите! Чего там с квартирой?
Войдя в прихожую, Валерия тут же отметила, что изменилось все. Такое ощущение, что здесь она никогда раньше не была.
— Вы что, делаете ремонт? — спросил следователь.
— А… Папик, то есть, мой друг затеял. Деньги девать некуда, — махнула рукой брюнетка. — Думаете, эта квартира моя? Но я точно знаю, что Боба купил ее у мужика.
— Какой еще Боба? — хмыкнул следователь.
— Мой друг. Да вы проходите. В большой комнате ремонт, — сразу предупредила брюнетка. — А в кухне бардак. Но не в спальню же вас звать?
Она хихикнула.
— Ремонт мы переживем, — вздохнул следователь и решительно направился в большую комнату. Но на пороге замер.
— Да-а-а… Как же вы здесь живете?
Через его плечо в комнату заглянула и Валерия. Обои были содраны, на окнах нет занавесок, на дорогом ковре, который даже не потрудились закатать, груда мусора.
— А чего там! Ну-ка… — Хрупким плечиком оттеснив Валерию и следователя, хозяйка прошла в комнату. Смахнула с одинокого кресла ворох тряпья, вытянула из-под стола пару стульев. — Подумаешь! Все в жизни временно. И неудобства тоже.
— Здесь недавно уже был сделан ремонт! — с отчаянием сказала Валерия. — Зачем же…
— Да? Ремонт? Ну и что? Мне не понравилось. Скучно. Да вы проходите. Боба затеялся сделать из всего этого шикарную хату! Пробить в стене дыру, то есть, дверь. На кухню. Чтобы подавать ему еду прямо оттуда, а не бегать с тарелками туда-сюда. Модно.
— А бумаги у кого? — спросил следователь, осторожно присев на один из стульев. — У Бобы?
— Бумаги? Какие бумаги?
— Документы на квартиру.
— Ах, эти! Где-то были. Погодите. Принесу. — Она упорхнула в другую комнату.
Следователь посмотрел на Валерию:
— Ну, как?
— Мне не везет. Тот мужчина знал, что сделка сомнительная, и поспешил перепродать квартиру.
— А может, его и не было никогда?
— В конце концов нетрудно выяснить, кто раньше владел квартирой, — решительно сказал адвокат. — Нам же важен факт передачи денег.
— Вот именно.
В комнату вернулась брюнетка, неся в руках документы.
— Ну, и за сколько вы приобрели эту квартиру? Вернее, ваш Боба? — спросил следователь, листая документы. — Извините за нескромный вопрос.
— За шестьдесят штук. Если не наврал.
— Вот видите, Валерия Алексеевна. Наварился, значит, ваш покупатель. Девушка, новый адрес этого человека не знаете?
— А оно мне нужно?
— А ваш Боба?
— Буду я его беспокоить по таким пустякам! — Брюнетка посмотрела на следователя, как на ненормального. Мол, кого интересует, куда делся человек, продавший квартиру? Да хоть на тот свет!
— Понятно, — вздохнул следователь. — А с документами, похоже, все в порядке. Что с вами, Валерия Алексеевна?
Она подошла к противоположной стене и неожиданно для всех налегла на шкаф плечом.
— Валерия Алексеевна! — охнул следователь.
Она, меж тем, с бешеной энергией продолжала налегать на шкаф. Когда конвоиры опомнились, Валерии уже удалось отодвинуть его сантиметров на десять. Брюнетка стояла, открыв рот. За шкафом новые обои были, видимо, приклеены плохо, так, что пошли пузырями. Строители схалтурили. И когда их содрали, появился кусок старых. Теперь Валерия смотрела на него, не отрываясь. Потом потрогала пальцем, словно не веря, и в ужасе прошептала:
— Подсвечники…
В тот день, когда сюда привезли Соню… Валерия спросила у хозяина: «Какие были обои раньше?» Надо было, чтобы история выглядела достоверно. И тогда в первый раз услышала про подсвечники. Но увидеть… Следователь приподнялся со стула.
— Ну и что?
— Как вы не понимаете! Это же они! Они! О, Господи!
Дальнейшее она помнила уже смутно. Это был второй удар и второй критический момент. Почти что пик. После известия о том, что особняк за полмиллиона долларов достался Павлу Мошкину, увидеть обои с подсвечниками было для нее самым ужасным. Хуже ничего уже и быть не могло.
89 
