очень нудно 
34 
Длинные гудки.
— Капитан Севастьянов слушает.
— Меня опять хотели убить.
— Что? Кто это?
— Марина Водопьянова.
— А-а-а… Опять вы со своими галлюцинациями! Что на этот раз?
— В конце концов, какое вы имеете право мне не верить?
— Послушайте, это уже смешно! Вас опять хотели убить! Может, хватит?
— Я сегодня вышла на улицу.
— Поздравляю.
— Я вышла на улицу и, кажется, забыла закрыть дверь своей квартиры.
— Почему вы так думаете?
— Потому что когда я пришла, он был там.
— Кто он?
— Тот человек. Он был в моей комнате, стоял у письменного стола. Спиной ко мне. Высокий мужчина. Светило солнце. Сегодня весь день светило солнце.
— Да-да.
— Я видела только, что у него широкие плечи и темные волосы. Он стоял ко мне спиной. И я закричала. Потом ничего не помню.
— Он вас ударил?
— Нет, он обернулся.
— И… что?
— Я не помню. Дальше ничего не помню. Мне словно не хватило воздуха, заболело в груди, слева, а потом, кажется, я потеряла сознание. От страха, потому что… Я испугалась. Да. Я очень испугалась.
— А говорите, что вас хотели убить.
— На мне нет ни ссадин, ни синяков, ни каких-либо других следов насилия. Нигде. И я абсолютно не помню, почему вдруг упала в обморок.
— Вы знаете этого человека?
— Да. Наверное.
— Кто он?
— Похож на… Марка.
— У вас теперь все похожи на Марка.
— Может быть. Нет, у этого мужчины были темные волосы и… усы. Господи, у Анатолия тоже усы! И темные волосы!
— У шофера? Значит, это был он?
— Не знаю. Ничего не знаю.
— А может быть, вообще никого не было?
— Не знаю. Но… Мне сегодня гораздо лучше, я оделась, вышла на улицу, постояла немного у подъезда. Меня видели люди. Да. Наши соседи, муж с женой. Они меня видели.
— Ну и что?
— Значит, я выходила из дома. А если выходила, значит, и возвращалась.
— Это уж точно. Поскольку вы сейчас дома. Вы ведь из дома мне звоните? Или по мобильному?
— Как вы можете!
— А что?
— Я же ненавижу мобильные телефоны!
— Бывает. Послушайте, может быть, у вас что-то пропало?
— Пропало?
— Ну да. Если этот мужчина стоял в вашей комнате у письменного стола, значит, он что-то искал?
— Но что у меня можно искать? Денег больших в доме нет, драгоценности пропали.
— Вы вообще-то как, Марина Сергеевна?
— В каком смысле?
— Я в том смысле, что ваш адвокат настаивает очень на принудительном освидетельствовании вас врачом-психиатром.
— И что будет, если он меня освидетельствует?
— Это ему решать.
— Меня могут направить на принудительное лечение?
— Ну зачем вы так? Вы женщина обеспеченная, ляжете в хорошую, дорогую клинику, о вашем наследстве Цимлянский позаботится. Я так понял, что он хочет опекунства над вами. Просто-таки усиленно этого добивается под предлогом вашей от нас защиты. А вы куда предпочитаете, Марина Сергеевна, в психушку или в тюрьму?
— Я хочу остаться дома.
— Ну это вряд ли. Не повезло вам с наследством. Уж очень деньги огромные. Я так думаю, что в клинике вам будет гораздо лучше.
— В вашем голосе звучит откровенная ирония.
— А как вы хотели? Ваши поступки последнее время очень странные, Марина Сергеевна.
— Поступки?
— Цимлянский говорит о каком-то завещании. Будто бы вы решили оставить свои деньги ребенку, который еще не родился. Согласитесь, что завещать огромные деньги плоду, которому во чреве матери еще только пара месяцев, это не совсем…
— Это мое дело.
— Да, но мать этого младенца — любовница вашего… м-м-м… покойного мужа. Которого по вашему же заказу и убили. Это что, любовь такая?
— Как вы… Не хочу больше с вами разговаривать!
— Как угодно. Я-то с вами очень хочу поговорить. Только откровенно, без всяких отпирательств.
— Нет.
— Эх, Марина Сергеевна, Марина Сергеевна! А вы, оказывается, сильная женщина.
— Что?
— Сильная вы, говорю, женщина. Такое выдержать… Да… Только за что боретесь-то, сами знаете?
— За жизнь.
— Ну-ну. Тогда удачи.
Длинные гудки.
— Да? Капитан…
— Я проверила: у меня появились драгоценности.
— Как-как?
— В шкатулке.
— Что, все сразу?
— Капитан Севастьянов?
— А вы кому звоните?
— Вам.
34 
