очень нудно 
35 
Точно так же, как брат, Дебори поднялся и вернулся к месту схватки, не испытывая ни чувства стыда, ни огорчения. Он брался за руку, его швыряли, и он снова возвращался, не столько движимый мужской соревновательностью, сколько удивлением и любопытством.
– Понимаешь, все дело в том, откуда ты думаешь. Начинаешь ощущать? Глаз, ищущий лотос, никогда его не увидит. Только ничего не ищущий глаз… сможет увидеть… цветущий сад. Мысленное желание… опустошает центр… и делает человека… ап! – и он снова бросает Дебори в стену, покрывающуюся все большим количеством вмятин, – разбалансированным!
Уходя тем вечером, Ларс Дольф увел с собой троих студентов – двух психологов и одного еще не определившегося с профессией члена землячества – чтобы записать их на буддистский семинар на Джексон-стрит, хотя весенний семестр в Стэнфорде заканчивался уже через две недели. Дебори и сам был настолько потрясен, что начал подумывать о переходе в новую веру, пока Ларс не сообщил, что занятия с сутрами начинаются в четыре утра и проходят шесть раз в неделю. Поэтому он решил остаться в писательском семинаре, который проводился всего три раза в неделю, начинался в три часа дня и проходил за кофе с печеньем. Но, как и у всех остальных, Ларс вызвал у него чувство глубочайшего благоговения. Таким образом, Ларс Дольф считался непререкаемым авторитетом полуострова до следующей осени, пока во двор и в жизнь Дебори не вкатил Хулиган на джипе с разбитой от немыслимых скоростей и нещадной эксплуатации коробкой передач.
Тот самый знаменитый Хулиган. Измученный джип еще не успел остановиться, а Хулиган с его постоянно меняющимся костистым ирландским лицом, небесно-голубыми глазами, обрамленными длинными ресницами, его славой и непрекращающейся болтовней уже стал кумиром стэнфордского кружка любителей бонго. По своей харизме и обаянию он ни в чем не уступал Ларсу Дольфу, к тому же не был обременен тяжеловесной восточной догмой, и находиться с ним рядом доставляло огромное удовольствие.
На самом деле у них было очень мало общего. Однако удержаться от сравнений было невозможно. Бедного Хулигана начали сравнивать с Буддийским Быком еще до того, как он узнал о его существовании. Хулиган был настолько же подвижен, насколько Дольф флегматичен, и настолько же ярок и выразителен, насколько Дольф медлителен и нетороплив. К середине семестра во всех хипповых кофейнях Пало Альто только и говорили, что о последних выходках Хулигана: о том, как он без рубашки и ботинок залез на сцену во время выступления Аллена Гинсберга, держа в одной руке фонарик, а в другой – мухобойку для охоты за невидимыми мышами: «Может, Гинси, все это и так, но лично я видел, как лучшие мыши моего поколения были уничтожены с помощью доброго старого американского либерализма, но стоит приделать этим грызунам крылья, и они взлетят. И не дайте мне помешать этому». О том, как он уговорил шерифа Сан Матео завести его седан от полицейского аккумулятора, когда тот собирался оштрафовать его за превышение скорости, и при этом настолько заморочил ему голову, что, уехав, прихватил еще и его провода. О том, как он соблазнил психиатра, присланного обезумевшей от горя, но вполне состоятельной дамой из Атертона, намеревавшейся спасти свою дочь, которая уже пять дней жила в семейном фургоне с этим маньяком, потом саму даму, когда они все вернулись в Атертон, а потом еще и сиделку, которая была нанята для охраны дочери и спасения ее от дальнейшего растления. Обычно эти рассказы о героических подвигах Хулигана сопровождались высказыванием предположений о его грядущих достижениях, которые неизбежно заканчивались встречей двух героев.
– Интересно, сумеет ли Хулиган одурачить Ларса Дольфа? То есть если они столкнутся лбами…
Дебори стал свидетелем исторической встречи. Она произошла на подъезде к дому высокого, темноволосого, похожего на привидение студента юридического факультета по имени Феликс Роммель, который утверждал, что он является внуком известного немецкого генерала. Мало кто верил его утверждениям до тех пор, пока к нему из Франкфурта не прибыл огромный контейнер, в котором, по утверждению Феликса, находился «мерседес» его деда. Ларсу Дольфу позвонили, чтобы выяснить, не хочет ли он взглянуть на этот раритет со своей родины, и он прибыл на велосипеде. На широкой лужайке перед домом Феликса была организована вечеринка с шампанским, сопровождавшая торжественное извлечение машины из контейнера и закатывание ее в гараж. Ларс внимательно осмотрел ее и улыбнулся при виде орла, по-прежнему украшавшего крышку радиатора, а также карт и свернутых донесений, которые Феликс извлек из отделения для перчаток.
35 
