Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
64 
– Тогда я и тебя убью!
– И что ты с ним будешь делать? – развела руками Лидия. – Разве я могу его в чувство привести? Он же вбил себе в голову, что должен отомстить. Развяжешь – побежит к Хвату. Ладно, идем за ружьем. А Кит пусть тут пока полежит.
– А где Лева? – спохватилась вдруг Машенька.
И в самом деле, Лева не принимал участия в атаке на Кита. Конечно, можно было подумать, что боец космического спецназа струсил, но Лева не появился и тогда, когда все уже было кончено. Когда Кит, связанный по рукам и ногам, лежал на полу, а Лидия пыталась выяснить у него правду о сеансе гипноза. О Леве все, разумеется, забыли. Лидия думала только о том, как привести в чувство своего сожителя, а Машеньку больше занимал сломанный ноготь. Что касается Тычковского, то он все это время стоял в дверях и внимательно слушал. Лева его мало интересовал, потому что он был свой, завербованный. Леву можно было без всякой опаски оставить за спиной, в то время как Лидию и Кита лучше держать в поле зрения. И на всякий случай Машеньку.
Поэтому все вспомнили о бойце космического спецназа, лишь когда Машенька спросила:
– А где Лева?
– Он был в кухне, – вспомнила Лидия.
Тычковский обернулся и сказал:
– А теперь его здесь нет.
– На двор, наверное, вышел, – предположила хозяйка.
– Пойду его поищу, – вызвалась Машенька.
Хлопнула дверь. Они остались втроем: Лидия, Кит и Тычковский.
– Что, мадам, кто первый добежит до ружья? – подмигнул Тычковский. – Я готов с тобой сыграть. Раз, два? Дернули?
И Тычковский шагнул к двери.
– Стой! – закричала Лидия. – Остановись! Я… Я сейчас Колю развяжу!
– Так кого ты больше боишься, меня или его? – насмешливо спросил Тычковский. – Все, я пошел.
– Стой! – отчаянно закричала она.
Ответом ей была хлопнувшая дверь.
– Вот видишь, что ты наделал, Коля? – укоризненно сказала Лидия.
– Развяжи меня, и я тебе помогу! Отниму у него ружье! – сказал Кит.
– Да пропадите вы все пропадом! – выругалась Лидия и бросилась за Тычковским: – Стой!!!
В сенях она наткнулась на испуганную Машеньку.
– Левы нигде нет, – растерянно сказала та.
– Как это нет?
– Ни в доме, ни во дворе. Я везде посмотрела. И кричала. Лида, он исчез!
– Да куда он мог деться, – пробормотала Лидия. – Не о том сейчас надо думать. Профессор пошел за ружьем.
– Срочно нужно звонить!
– Куда?
– Куда-нибудь. Все равно. Уже все равно.
– Как ты не понимаешь… – простонала Лидия. – Мы заперты метелью в этой богом проклятой деревне. Дорога в город отрезана. Пока мы звоним да пока ждем помощи, нас тут всех перестреляют. Не на кого нам надеяться, Машенька, кроме как на себя. Разве что Сеньке позвонить. У него тоже есть охотничье ружье.
– Так звони!
– Не хочу его в это впутывать, – поморщилась Лидия.
– Денег жалко? Я понимаю, что он задаром ничего не делает. Так займи у меня.
– Не в деньгах дело.
– А в чем тогда?
– Не хочу больше крови, – вновь поморщилась Лидия. – То была воля Божья, это надо принять и смириться. А пальбу в деревне устраивать – лишнее.
– Что же нам тогда – просто сидеть и ждать? Но это же хуже всего, как ты не понимаешь! – в голосе Машеньки было отчаяние.
– Погоди… Идем, – решительно сказала Лидия.
– Куда?
– К машине.
– Ты что, с ума сошла? Я не хочу! Мне неприятно с ним общаться! Он мне противен! Омерзителен! Он обманщик! Врун! Я вообще его боюсь. Вот.
– А ты не бойся. Не того надо бояться, – загадочно сказала Лидия. – Идем.
Исчезновение Левы
За обещанную Лидией Ивановной тысячу рублей Сенька Хватов пропер по деревне на тракторе от своего дома до ее крайнего. Микошина изба-развалюха притулилась рядом. И еще Сенька, добросовестно исполняющий любые пожелания за деньги клиента, расчистил путь к Левиной машине, которая стояла на шоссе. Впрочем, все это было почти напрасно, потому что на улице становилось все темнее и темнее. Края снеговых туч постепенно смыкались, ритм поющего ветра сделался рваным, он то стихал, то брал высокую ноту, присвистывая, а то на басах ухал так, что сердце уходило в пятки. Взявшая передышку метель, кажется, собралась с силами, чтобы начать новую атаку. Оставалось только удивляться: откуда берется столько снега?
Все уже отвыкли от суровых зим и теплого сухого лета. От того, что прежде было нормой. Погоду теперь принято было ругать, но, как всегда бывает, пока не узнаешь, что такое плохо, не поймешь и что такое хорошо. Этой суровой зимой прежние капризы погоды вроде моросящего дождя в декабре и долгого отсутствия солнца на небе воспринимались как досадные пустяки. А что ты сделаешь, когда из дома не выйти? Когда кончаются припасы? Когда провода в любой момент могут оборваться под тяжестью снега или от порывов ветра, и починить их не смогут, пока метель не прекратится? Что в этом случае делать? Лучину жечь? А телевизор, без которого в доме сразу же становится непривычно тихо и тоскливо, как без надоевшего соседа с его пустой болтовней, неизменного приложения к вечерней чашке чая? А если кроме этих малоприятных вещей в доме таится реальная опасность? И приходится врать, притворяться, тянуть время, постоянно играя со смертью. И все это, находясь в снежном плену, когда нет шансов выбраться, пока не закончатся выходные.
64 
