очень нудно 
43 
Мне удалось провести удачный захват, использовать энергию удара противника и бросить его на землю. Зомби пропахал носом каменистую почву, забрызгав кровью всех, кто стоял поблизости. Разбитый «рубильник» поливал не хуже фонтана. Тварюга пыталась подняться, но я не позволил ей осуществить это намерение. Разогнался и так наподдал по обтянутому брезентовыми штанами заду, что противника перевернуло и опрокинуло на спину. Это был подарок судьбы, и следовало им воспользоваться.
Я мог бы пинать зомби, словно футбольный мяч, до скончания века, не давая ему встать и веселя улюлюкающих изгоев. Он окончательно потерял координацию движений и смешно дрыгал руками и ногами, как перевернутая черепашка. Убить его было проще пареной репы: кто-то из зрителей подкатил ко мне увесистый валун. Судя по реакции остальных, правилами это не возбранялось. Победителю дозволено все, а до победы было рукой подать. Одним ударом я бы гарантированно размозжил зомби башку вместе с ее содержимым.
Время замедлило свой бег. Я обвел взглядом почтеннейшую публику. Изгои громко кричали, свистели, размахивали оружием. Туз одобрительно улыбался. Он будто подначивал: ну же, отбрось сомненья, бери камень, опусти его на голову твари!
Фишка буравил меня взглядом, словно пытался определить, как много у нас с ним общего. Сколько еще осталось между мной и зверем? Какова дистанция и как быстро я ее преодолею?
А вот Жрец отвернулся. Не похоже, чтобы убийство вызывало у него отвращение. Он убивал много раз, привык ко всему. Что ему до какого-то окончательно слетевшего с катушек зомби! Тут что-то другое. Через секунду до меня дошло: он ничего не хотел мне советовать. Решение должен был принять я.
И я его принял.
Булыжник был увесистый. Я мог проломить им череп, сквозь раздробленные кости серой кашицей вытек бы мозг или то, что в данном случае его заменяло. Зомби сдохнет, я выиграю гладиаторский бой. Достаточно лишь взять камень и бросить.
В тишине, ставшей оглушительной, зомби скулил и стонал. Я поднял булыжник, покрутил в руках и бросил. Камень впечатался в землю возле ботинок Туза. Главарь диких остолбенел, его взгляд из одобрительного стал жестоким, лишенным даже намека на милосердие. Я шагнул к дикому и плечом оттер его с места. Туз отшатнулся от меня, как от прокаженного. История повторилась.
– Не стой у меня на пути, – сквозь зубы сказал я.
Это была бравада отчаявшегося человека, который сумел победить и остаться самим собой. А вот что будет дальше, зависело уже не от меня.
За спиной грохнул выстрел. Жалобно скуливший зомби затих навсегда. Вот и все, леди и джентльмены. Кто-то справился без меня. Я же предпочел не брать грех на душу.
Жрец догнал меня, положил руку на плечо и властным жестом заставил развернуться.
– Что тебе нужно? – прорычал я.
Горячая кровь прихлынула к лицу. Я был зол и страшен, как тысяча индейцев.
Жрец выглядел озабоченным. Что-то его снедало, рвалось наружу.
– Пойдем со мной, Андрей! Мне нужно многое тебе рассказать, – вдруг произнес он.
– Я не Андрей, ты ошибаешься, – сказал я, сбрасывая с плеча его руку.
Слова Жреца показались мне бредом.
– Нет, тебя зовут Андрей. – Он упрямо вздернул подбородок. – Андрей Белоголовцев, сын моего коллеги и друга профессора Белоголовцева. Это ты ошибаешься. Пойдем, я тебе все объясню.
Глава 11
Мы вернулись в землянку Жреца, и ни одна зараза не посмела нам помешать. Разговор предстоял тяжелый. Я постепенно «заводился» и, как только оказался в подземном жилище дикого, мгновенно перешел к агрессивному наскоку:
– Давай расставим все точки над «ё». Я – Артем Павлов. И, сколько себя помню, меня всегда звали так.
– А сколько ты себя помнишь? – взвился Жрец. – Десять лет, пятнадцать?
Хороший вопрос. Я закусил губу, размышляя.
– Более-менее отчетливо лет с четырех. Как все.
Жрец кивнул:
– Вот именно, что с четырех. А что было до этого, ты не знаешь и знать не можешь.
Я разозлился:
– Можно подумать, ты знаешь!
– Знаю, – горько произнес он. – Думаешь, я всегда был изгоем? Мутантом, которого не принято считать человеком…
В АТРИ и впрямь отношение к изгоям скверное, если не сказать хуже. Их ненавидят, норовят унизить, а то и убить при удобном случае. Вольные бродяги так и поступают.
Да что бродяги! Эта заразная привычка глубоко укоренилась даже среди военных егерей, а ребята там тертые, но и они подцепили бациллу ненависти.
43 
