очень нудно 
44 
Не раз и не два происходили стычки егерских пикетов с изгоями. С ранениями, трупами. По возвращении начинался разбор полетов. Командир бригады полковник Нефедов и главный «дипломат» клана Хвощ усаживались за стол переговоров и вели продолжительный торг.
И как обычно: баш на баш, жизнь на жизнь. Или на какую-то адекватную замену. Да-да, в АТРИ была и такая система расчетов. Оружие, медикаменты, продовольствие. Их количество определялось ценностью того или иного изгоя.
Мое отношение к мутантам было нейтральным. Они ни хорошего ничего мне не сделали, ни плохого. За исключением диких, но это особый случай. В клан изгоев они не входили, власть Будды на них не распространялась, за диких он не отвечал.
– Мне все равно: мутант ты или нет, – сказал я. – Предпочитаю судить о людях по их поступкам.
Его брови удивленно взлетели. Похоже, нечасто ему доводилось слышать такой ответ. Потом он сообразил.
– Ты исключение, – кивнул Жрец. – Сразу видно новичка, еще ничем не испорченного, не нюхавшего пороха и дыма.
Он закусил нижнюю губу:
– Хотя нет: ты не новичок. Ты уже был в АТРИ, но твои прошлые воспоминания стерты. «Протокол А». Стандартная процедура.
– Что за чушь?! – вскинулся я.
– Не спорь, лучше выслушай факты. Тебе уже наверняка сказали, что вернуться на Большую землю ты не можешь: твою память нельзя стереть без фатальных последствий для мозга. Я прав?
– Допустим.
– Значит, я прав, – покачал головой Жрец. – Тебя не обманули, так оно и есть. Но всей правды не сказали. Видимо, не захотели сказать. Есть еще вариант – они сами не в курсе.
– И в чем же заключается вся правда?
– Технология стирания памяти долго была несовершенной. Одноразовой, как бумажное полотенце. Повторно проделать эту процедуру было невозможно. Мозг необратимо менялся. Несколько лет назад методы усовершенствовали, теперь с человеческой памятью можно творить то же, что с компьютерным диском: многократно стирать и записывать. Но на «старичков» это не распространяется. С вами такие штуки не проделаешь. Ты покинул АТРИ в девяносто пятом году, совсем еще ребенком. Тебя под чужой фамилией пристроили в другую семью или отдали в детдом.
– Я детдомовский, – подтвердил я.
– Так я и думал. Следить за тобой не имело смысла, тем более в девяностые. Тогда творились вещи куда круче. Тебя потеряли. И, похоже, совершенно случайно ты вновь попал в их поле зрения. АТРИ понадобилась свежая кровь. Молодой человек с детдомовским прошлым – идеальная кандидатура. Никто из вербовщиков не связал Артема Павлова с Андреем Белоголовцевым.
– Хорошо, – задумчиво проговорил я. – Предположим, я на самом деле когда-то жил, а может, даже и родился в АТРИ. Чисто теоретически. Но почему ты решил, что Андрей Белоголовцев – это я?
– Потому что мои глаза меня не обманули. Ты очень похож на отца, – усмехнулся Жрец. – Вылитая копия. Хочешь взглянуть на его фото?
Я кивнул.
Жрец протянул мне пожелтевшую от времени фотокарточку. На ней были изображены двое: в первом я без труда опознал Жреца, только он был помоложе и поупитанней, а вот второй… Сердце екнуло. На меня в упор глядело мое изображение. Вылитая копия, как сказал собеседник.
– Убедился? – спросил Жрец.
– Да, – выдавил я. – Это не фотомонтаж?
– Да ты мозгами раскинь! Кому нужно заниматься такой ерундой?!
Я взял фотокарточку и принялся рассматривать. Она была черно-белой, пожелтевшей от времени. Но лица… Неизвестный фотограф с помощью хорошо подобранного ракурса и освещения смог идеально передать внешность снятых людей. Был ли он профессионалом или ему просто повезло, но снимок оказался изумительного качества. Даже современная цифровая техника не смогла бы так передать мельчайшие нюансы.
Я пристальнее всмотрелся в изображение второго мужчины.
– Это действительно мой отец?
– Не сомневайся, это он. Профессор Белоголовцев.
– Расскажи о нем, – попросил я.
– Хорошо, – согласился Жрец. – Четверть века назад я был ассистентом твоего отца. На Большой земле мы работали в закрытом научном центре, занимались физикой пространств. В девяностых властям стало не до науки. Советский Союз развалился, местные князьки принялись делить табуретки. Сначала срезали финансирование, а потом вообще закрыли наш центр, как и десятки других. Мы фактически оказались на улице. Идти по стопам тех, кто вынужденно эмигрировал, твой отец не захотел. Он надеялся, что его знания пригодятся на родине, и не ошибся. Нам предложили заняться исследованиями в АТРИ. С научной точки зрения эти места настоящее Эльдорадо. Нет ничего удивительного в том, что профессор сразу согласился. Его не смутили ни пресловутый «Протокол А», ни вечный гриф секретности.
44 
