19 
Бури так и не последовало, но Занозе от этого не стало легче. Дома, пока сестры одевались и завтракали, Самбо как-то очень странно на Люсю поглядывала. В школе на переменах Машка шепталась со своей подругой Ирой, и, встречая Люсю, они как-то странно поглядывали на нее.
Однажды мимо нее по коридору пробежал Клюквин. Он на две секунды задержался возле Люси.
— Люська! Все! Готово изобретение! — сказал он, торжествующе улыбаясь. — Сегодня звони!
— Пошел ты знаешь куда?.. — начала было Заноза.
Но изобретатель уже не слышал ее: он спешил куда-то с компанией других мальчишек.
А после уроков случилось такое, что Люся решила не ссориться с Клюквиным. Сбегая по лестнице в раздевалку, она столкнулась с Эдиком Лазовским и Митрофаном Фомичом. Эдик заулыбался и преувеличенно вежливо поклонился ей, а Митрофан Фомич положил ей на темя большую мягкую ладонь.
— Ну-с… не придумала еще, как осуществить свою идею?
— Еще… я… еще не придумала, — тихо ответила Люся.
— Ну, думай, думай! А то я, знаешь ли, хочу предложить работать над этой темой своим конструкторам. Вот, например, товарищ Лазовский наконец понял, что над такой задачей стоит поломать голову. Я не ошибаюсь, товарищ Лазовский?
Высокий, очень стройный Лазовский опять улыбнулся.
— Нет. Совершенно верно, — сказал он, обращаясь к Люсе, и опять ей поклонился.
Заноза даже не сообразила, что надо что-нибудь ответить. Она пошла прочь, так осторожно ступая, словно боялась разбудить спящего. Сам Митрофан Фомич торопит ее с изобретением! Сам Эдик Лазовский собирается ломать себе голову над задачей, которую предложила она, Людмила Пролеткина! Нет! Она еще помнит, как он издевательски хохотал над ней. Нет! Нельзя допустить, чтобы этот воображала сам изобрел поломоечную машину! Надо утереть ему нос! Надо опередить его!
Люся бросилась искать Митю Клюквина, но он уже из школы ушел.
А дома она застала у Маши ту же Иру, и они все так же шептались и все так же странно поглядывали на нее. А потом они удалились в комнату родителей, где был телефон. Закрыли дверь и кому-то звонили, и при этом Ирка говорила так тихо, что Заноза, как ни прислушивалась, ничего не могла разобрать.
А потом Ирка ушла, но вскоре к Маше пришел кто-то другой.
А потом Заноза заглянула в комнату к Машке и увидела там знаменитого на всю школу сыщика Петю Калача…
А потом… бабушка вынула из стеклянного шкафа мокрый полотер…
А потом… потом вы сами знаете, что произошло.
ЗАНОЗА НАХОДИТ ВЫХОД
Итак, значит, изобретатели тихонько удалились из кухни, оставив детектива взаперти под мойкой. Они вошли в комнату к Люсе и там долго стояли в молчании, хлопая глазами друг перед другом. Сыщик покричал, покричал, чтобы его выпустили, но скоро затих.
— Пылесос спалили… полотер, наверное, тоже это самое… — вполголоса подвел итоги Клюквин.
Люся трагически смотрела на него большими карими глазами.
— Митька, а ты знаешь, что мне теперь будет? Мне теперь в семье лучше не жить!
Изобретатель дернул носом и вытер его рукавом.
— «Что мне будет, что мне будет»! — передразнил он. — У тебя отец хотя бы культурный… а у меня знаешь какой? Чуть что — и за ремень.
Клюквин скривил рот, часто задышал и стал вытирать рукавом уже не нос, а глаза.
— Мальчишка, а еще ревет! — прошипела Заноза. — Как будто меня Маша не отколотит. Придумать надо что-нибудь, а не реветь.
— Попробуй придумай! — всхлипнул изобретатель.
Заложив руки за спину, Люся деловито зашагала по комнате.
Изобретатель все еще всхлипывал. Из кухни послышался стук и голос детектива:
— Эй! Откройте, слышите! Все равно вам никуда не уйти.
Заноза остановилась. Когда детектив перестал кричать, она приблизилась к Клюквину и сказала:
— А вот я и придумала: нам из дому надо уйти.
Митя перестал плакать.
— Куда уйти? — спросил он.
Люся не сразу ответила. Она на цыпочках вышла в переднюю и прислушалась к тому, что делается в кухне. Оттуда не доносилось ни звука. Тогда она вернулась в комнату и прикрыла за собой дверь.
— Понимаешь, мы должны уйти из дому и оставить записку: дорогие, там, папа, мама, и все такое… Мы понимаем, что вы нас никогда не простите, и поэтому навсегда уходим из дому и будем сами зарабатывать себе на жизнь, и вы нас никогда не увидите. Понимаешь?
Клюквин обалдело смотрел на невозмутимую Занозу. В глазах у него уже не было ни одной слезинки.
19 
