20 
— Как это — «навсегда ушли из дому»? Ты чего?.. А где мы будем жить?
Заноза смерила его таким взглядом, что он почувствовал себя круглым дураком.
— Знаешь, Клюквин… ты хоть и изобретатель, но все-таки ты какой-то недоразвитый. Нигде нам не надо жить… покатаемся в метро, и все.
— А… а… — начал было Клюквин и умолк.
— «А, а»! — передразнила Заноза. — Ты что, не понимаешь? Мы только напишем в записке, что убежали навсегда, а ночью вернемся.
— Да ведь еще больше попадет! — почти во весь голос вскрикнул Клюквин.
— Ой! С тобой говорить — ну прямо… Ведь в том-то и дело, что вовсе не попадет! Ты что, родителей не знаешь? Они так рады будут, что мы наконец нашлись, что даже не вспомнят о каком-то там пылесосе.
Люсе еще долго пришлось уговаривать Митьку, прежде чем он понял наконец, что другого выхода нет,
— Ладно, — сказал он. — Схожу пальто надену.
— И вещи какие-нибудь захвати, — приказала Заноза. — Рубашку там, штаны… Хлеба кусок… Как будто мы взаправду навсегда уходим.
Клюквин ушел. Люся быстро натолкала в дерматиновую хозяйственную сумку всяких носильных вещей и продуктов, потом вырвала из тетрадки листок и нацарапала послание родителям.
Митька задержался. От нечего делать Заноза направилась в кухню, прихватив с собой сумку.
— Эй ты, сыщик! — сказала она вполголоса, — Сидишь?
Детектив под мойкой заворочался. Как видно, ему было уже совсем невмоготу: голос его прерывался, и в нем слышались жалобные нотки:
— Послушай!.. Ну… ну давай по-хорошему… Ведь я сломаю же дверь, и все!
— И будешь отвечать, если сломаешь. Знаешь, такая мойка сколько стоит?
— Слушай! Выпусти, говорю! Чего ты этим добьешься?
— Машка тебя посадила, пусть она тебя и выпускает. — Люся помолчала, — А ты знаешь вообще, что ты наделал? Мы с Митькой теперь должны из дому убежать. Навсегда! И нас родные никогда больше не увидят. Ни мама, ни бабушка, ни папа, ни твоя Машка! — Заноза так ясно представила себе вечную разлуку с близкими, что голос ее слегка задрожал. — И все из-за тебя! В другой раз будешь знать, как соваться в чужие дела!
— Убежите? — прохрипело под мойкой. — Нет, это дудки!
Дверца мойки содрогнулась. Но то ли замок оказался прочнее, чем рассчитывал Петя, то ли сам он ослабел, так долго просидев скрючившись, — дверца не поддалась. Увидев, однако, как она вздрагивает, Заноза отступила в переднюю.
— Скажи Машке, что я записку в комнате оставила! — крикнула она и вышла на площадку лестницы.
Там она встретила Митю, выходившего из своей квартиры. Он показал ей авоську, набитую каким-то тряпьем.
— Еле выбрался с этой штукой. Мать дома: то в кухню уйдет, то в комнату войдет, то в кухню уйдет, то в комнату войдет…
СОБЫТИЯ РАЗВОРАЧИВАЮТСЯ
Каждый месяц в Клубе юных конструкторов производилась генеральная уборка. В такие дни все инструменты и приборы тщательно протирались, а если нужно, то и смазывались. Устаревшие модели разбирались или просто выбрасывались. Из шкафов удаляли все ненужные детали, рее обрезки материалов, которые уже не могли пойти в дело.
Конечно, не все члены клуба одновременно занимались уборкой. Для этого назначались дежурные, по одному от каждого кружка. Так как в клубе было девять кружков, то и уборщиков обычно было девять человек.
Маша навела порядок в шкафу кружка электрохимиков, потом вместе с авиамоделисткой Ниной Изюминой ваялась за мытье полов.
Воду для девочек таскал сам Эдик Лазовский. Смелая, большеглазая Самбо ему очень нравилась. Он жалел, что не может пригласить ее в кино: все-таки неудобно — он в девятом классе, а она в седьмом. Кроме того, Эдик уважал Машу как большого специалиста по гальваностегии и гальванопластике. Маша умела никелировать различные детали: многие девочки в школе носили медные брошки, выращенные ею в растворе купороса, а потом посеребренные с помощью ляписа, купленного в аптеке. Да что там брошки! С помощью своих одноклассников Маша изготовляла тончайшие медные трубочки для различных приборов, медные копии шестеренок, храповиков и других деталей, из которых она многие делала по заказам Эдика.
Во время уборки ребята, конечно, не только работали, но и много болтали. Охотно принимал участие в этих разговорах и Митрофан Фомич. То же самое происходило и сегодня, но Самбо не слышала, что говорят вокруг. Мысленно она была у себя на кухне. Что делает сейчас Петька? Привела ли Заноза своего четырехпалого сообщника? Удастся ли детективу поймать с поличным заговорщиков? И тут ее словно что-то ударило в голову: да ведь она же захлопнула дверцу шкафа! Детективу теперь не выбраться из-под мойки!
20 
