7

Иветт никак не могла заставить себя выйти из-под душа. Боже, до чего же хорошо снова ощутить прохладу! Она медлила, не решаясь выйти во влажную духоту вечера.

Чудовищная жара Джорджии совсем доконала ее, а через пятнадцать минут ей предстоит спуститься вниз и принять участие в семейном ужине. Иветт вздохнула и, закрыв кран, шагнула на выложенный мраморными плитами пол. Завернувшись в огромное белоснежное полотенце, закрывшее ее от груди до лодыжек, Иветт направилась в спальню, за окнами которой бархатная темнота ночи оживала таинственными шорохами и звуками.

Увидев себя в зеркале, которое занимало добрую треть стены, она с досадой подумала, что выглядит не лучшим образом. А все из-за жары, усталости и от безнадежности увидеть хоть одно дружелюбное лицо.

Услышав стук в дверь, Иветт затаила дыхание, но, услышав, как кто-то зовет ее по имени, успокоилась. Голос был определенно женским и казался знакомым. Иветт бросилась к двери и так резко потянула ее на себя, что девушка, которая стояла по другую сторону, почти упала в комнату.

– Ив! – воскликнула она радостно. – О, дорогая! Не могу поверить…

– Лиз! – придерживая на груди полотенце, Иветт пыталась противостоять бешеной атаке пятнадцатилетней сестры Дика. – Как же я рада видеть тебя!

– Я тоже. – Лиз порывисто обняла ее и, отступив на шаг, взглянула на Иветт с не скрываемым удовольствием. – Ты надолго?

Это был вопрос, над которым Иветт не хотелось задумываться, поэтому она сменила тему.

– Как Нэнси? А Майк? Ох, как же ты выросла!

– Время летит. – Лиз беззаботно пожала плечами и состроила уморительную гримасу. – Нэнси есть Нэнси. А Майк… во всем подражает Дику.

Иветт понимающе кивнула. Нэнси и Лиз были близнецами, но, как ни странно, их отношения не отличались особой теплотой. Майк был самым младшим в семье и обожал старшего брата.

– Я думаю, ты знаешь о папе, – продолжала Лиз, когда Иветт закрыла дверь. – Он очень болен.

– Да, я знаю. Мне очень жаль.

– Правда? – Лиз пытливо заглянула ей в лицо. – Но ведь ты никогда не любила его?

– Да, – согласилась Иветт, – он не из тех людей, кого легко полюбить.

– Почему? Знаешь, папа считает, что я должна поступить в колледж.

– Мне это кажется разумным.

– Но, Ив, я не хочу в колледж! Пусть Нэнси поступает, она у нас настоящий академик. А я хочу выйти замуж.

– Что?! – Ив не могла скрыть изумления.

– Да, замуж. На следующий год… когда мне будет шестнадцать.

– Значит, у тебя кто-то есть на примете?

– Конечно. – Лиз потупилась, а потом смело взглянула Иветт в глаза. – Помнишь Дэна Треверса? Ты еще помогала его матери…

– Я помню Дэна.

Треверсы были бедняками, занимавшими крохотную лачугу на краю поместья. Безил Треверс работал на конюшне до тех пор, пока его пристрастие к выпивке и терпение хозяина не пришли в противоречие. В конце концов, Джон Доул выгнал Безила. Никто в округе не осудил Джона за этот поступок. Все знали, что Безил мерзавец, который напропалую глушит виски и смертным боем бьет детей и жену.

К Пегги Треверс Иветт испытывала искреннюю жалость. Похожая на мышку, еще нестарая, она была матерью четырех детей и, хотя и боялась своего неуправляемого мужа, продолжала жить с ним.

Иветт, пытаясь найти себе хоть какое-то дело и поменьше бывать дома, проводила много времени в клинике, если можно было назвать так скромный домик, оборудованный для оказания первой помощи. Здесь пригодились скудные медицинские познания Иветт, а скорее – доброе сердце; и желание помочь людям. Иветт тайком снабжала Пегги Треверс противозачаточными таблетками и радовалась, замечая, что мало-помалу Пегги, истощенная постоянными беременностями, расцвела. Дэн был старшим ребенком в семье и, слава Богу, ни в чем не походил на своего отца. Иветт прикинула, что сейчас ему лет шестнадцать-семнадцать. Было бы несправедливо осуждать Дэна за его происхождение, но Иветт абсолютно точно знала, что у парня нет никаких шансов: Доулы никогда не одобрят выбор Лиз.

– Почему ты так смотришь на меня? – спросила девушка, видимо заподозрив неладное. – Думаешь, я слишком мала? Нет. И никто не заставит меня поехать в колледж, если я не хочу.

  19