очень нудно 
39 
Что касается помощи… Господи, неужели у меня шизофрения? Раздвоение личности? Выходит, я сумасшедшая? Вот почему они так жалобно на меня смотрят! Я, Дана Кузнецова – сумасшедшая!
Я так и сказала:
– Вы что, считаете меня сумасшедшей?
– Успокойся, – ласково сказал он. – Я уверен, что ты просто-напросто переутомилась. Это моя вина. Я забыл о том, что тебе нужен полноценный отдых. И не у мамы на грядках. Где-нибудь на курорте. На юге. Ты пять лет не знала отдыха, и вот к чему это привело.
– Что ж, все, кто сгорает на работе, становятся убийцами? – усмехнулась я.
– Мне придется назначить судебно-психиатрическую экспертизу, – сделал вывод Герман Осипович. – На предмет ее невменяемости в момент совершения преступления.
– Значит, вместо десяти лет колонии строгого режима я могу всю оставшуюся жизнь провести в психиатрической лечебнице? – сообразила я. – Ничего себе выбор! А что-нибудь получше вы не можете придумать?
Они вновь переглянулись.
– Дана, не надо забывать, что это все-таки убийство, – все так же ласково сказал он.
– А как же тогда мой полноценный отдых? Вы всерьез считаете, что психиатрическая лечебница – это курорт?
– Как же с тобой трудно!
При этих словах мой обожаемый шеф покачал головой. Я и в самом деле подумала, что я, Дана Кузнецова – дрянь. Свинья неблагодарная. Человек ко мне со всей душой. А между прочим, он женат. И заботится при этом о рыжей секретарше. Я вовремя вспомнила о жене, потому что спросила:
– А как ко всему этому относится Полина Эдуардовна? Она в курсе?
– Твою историю вот уже больше недели обсуждает вся наша фирма, – заверил меня шеф. – И все гадают: как можно тебе помочь? В том числе и Полина Эдуардовна.
И тут я не выдержала и расхохоталась:
– Какой текст! Вот это мелодрама! Такое ощущение, что я сплю! Все оказались такие милые, добрые, замечательные! Даже человек, который пять лет эксплуатировал мой труд, не давая мне ни сна, ни отдыха! Но так не бывает! Слышите вы?! Так не бывает! Это не жизнь! Это ничем не похоже на жизнь! И потому я в это не верю! Ну не верю, и все тут! Я не верю!!!
Они уже замучились переглядываться. И меня замучили.
– У нее истерика, – сделал вывод следователь. – Быть может, вызвать врача?
«Быть может…» Я перестала смеяться. Я рассвирепела. Быть может…
– Негодяи! Что же вы со мной делаете?!
Я вскочила. Герман Осипович среагировал мгновенно и нажал на кнопку, вызывая охрану. С этими двумя я еще могла справиться. Но подоспели другие. Мне в момент выкрутили руки. Я хрипела. Я вырывалась. Но тщетно.
– Я совсем забыл, что нельзя говорить при ней этих слов, – испуганно сказал Герман Осипович, вытирая с лысины пот.
– Господи, почему? – спросил мой шеф, который вновь был бледен. И еще бледнее.
– Потому что это название ее духов. Которыми она пользуется с девятого класса.
– И вы еще сомневаетесь в том, что эта женщина – сумасшедшая!
– Да кто в этом сомневается?
Я и сама уже в этом не сомневалась. Вновь создалась критическая ситуация: меня объявили сумасшедшей. И я вдруг успокоилась. И даже сказала:
– Простите. Это был нервный срыв. Больше не повторится. Если вы хотите, мы можем продолжить.
Вот тут следователь слегка растерялся. Он смотрел на меня, открыв рот. Потом пробормотал:
– Однако…
– Это всё, – заверила его я. – Истерика кончилась. Я спокойна.
– Однако… – повторил следователь. И сказал: – Охрана может быть свободна.
– А я? – спросил мой шеф.
– Вы тоже. Давайте пропуск, я подпишу. Вас проводят к выходу.
– А что будет с ней?
И он кивнул в мою сторону. Обозначил движением подбородка мое присутствие. Вот теперь я его узнавала!
– Я же сказал: будет экспертиза. Комиссия освидетельствует Диану Сергеевну в ближайшее время. А сейчас она напишет признание в убийстве и отправится обратно в камеру.
– Я ничего не напишу, – заверила я. – Никакого признания.
– Это почему?
– Потому что я его не убивала.
Мой голос был ровным. Спокойным, как и дыхание. Лицо нормального цвета. Естественного. Уверяю: я была в полном порядке. Зато они, кажется, нет.
– Вы, должно быть, шутите? – спросил Герман Осипович.
– Ничуть! – заверила я их обоих. – Если я не помню, как его убивала, почему я должна в этом признаваться? Я вообще не помню, что была с ним знакома.
– Я, пожалуй, пойду, – промямлил мой шеф. – Если вы не возражаете. Если ко мне нет больше никаких вопросов. У меня много дел.
39 
