100 
Потом она вспомнила, что послужило первопричиной ее превращения в "секретного агента", и раздражение, разобранное на части и разложенное по полочкам, как всегда бывает в таких случаях, улетучилось, оставив после себя лишь глухую тоску. Глядя, как сверкает на солнце водное зеркало канала, Ирина вдруг удивилась: а что она, собственно, тут делает?
Генерал Потапчук позвонил ей утром и сообщил, что все запланированные на сегодня дела отменяются. Он попросил Ирину ничего не предпринимать и оставаться на месте, потому что Глеб Петрович сегодня не сможет ее сопровождать. Это, по идее, означало, что в деле возникли какие-то новые обстоятельства, потребовавшие личного присутствия "охотника за головами" в каком-то другом месте, расположенном на приличном удалении от Третьяковской галереи. Что это были за обстоятельства, генерал Ирине не сказал, ограничившись тем, что предложил отдохнуть и расслабиться, воспользовавшись прекрасной погодой.
Это предложение здорово разозлило Ирину, и злилась она до сих пор. Надо же, прекрасная погода! Да она второй месяц подряд не меняется!
Листья берез за окном зашелестели от налетевшего с реки ветерка, который слегка примял прозрачные водяные зонтики, колебавшиеся над спрятанными в траве огромного газона разбрызгивателями. Разбрызгиватели работали с самого утра и далеко не первый день, так что трава внутри обнесенного кирпичным забором периметра радовала глаз сочной изумрудной зеленью, в то время как снаружи косогор и заливной луг давно пожелтели от зноя. Прекрасная погода! Эка невидаль! Когда дождя нет почти месяц, это уже не прекрасная погода, а стихийное бедствие. И вынужденный отдых, навязанный тебе в то время, когда ты можешь думать только о деле и ни о чем другом, превращается в изощренную пытку...
Виктор что-то сказал, и Ирина, с головой ушедшая в невеселые размышления, не сразу поняла, что его слова были обращены к ней.
– Прости, – спохватившись, сказала она, – я не расслышала... Что?
– Я просил тебя ненадолго вернуться с небес на землю, – улыбаясь уголками губ, сказал Виктор.
– Прости, – повторила она. – Я немного задумалась.
– Я заметил, – улыбка Виктора на мгновение стала шире, а потом исчезла. – И я даже догадываюсь о чем. Неужели ты не можешь хотя бы на один день выбросить это дело из головы?
Ирина нахмурилась и закусила губу – она не любила, когда окружающие видели ее насквозь и читали ее мысли. Раньше не любила, а уж теперь и подавно...
– Я вовсе не думаю о деле, – сказала она сердито.
– Ну и прекрасно, – сказал Виктор. Улыбка скользнула по его губам и исчезла раньше, чем Ирина успела разгадать ее значение. – Раз так, мы, наверное, можем обсудить один интересующий меня вопрос.
– А именно?
Ирина сделала над собой усилие, и ее последняя реплика прозвучала достаточно игриво. Виктор рассмеялся и покачал головой.
– Извини, но в данный момент меня интересует не то, о чем ты подумала, – сказал он, впервые за два года не угадав ее мыслей. – Я думаю о том, как мы будем праздновать твой день рождения.
– О господи, – сказала Ирина. – Нашел о чем думать! Тоже мне, праздник.
– Конечно, праздник, – с преувеличенной серьезностью возразил Виктор. – Торт со свечами, подарки, поздравления, гости... Торт и подарки я беру на себя, а вот гости – твоя забота.
– Да ну их к черту, – в несвойственной ей манере отмахнулась Ирина. – Честно говоря, я вообще не хочу ничего праздновать. Настроение не то.
– Настроение – штука переменчивая, – сказал Виктор. Он смотрел на реку, повернувшись к Ирине своим античным профилем, и неторопливо прихлебывал из чашки густой черный кофе. – Именно поэтому твой день рождения будет отпразднован.
– Звучит угрожающе, – заметила Ирина. Она тоже отпила из чашки и отметила про себя, что Глеб Петрович варит кофе лучше. – Карфаген будет разрушен, да?
– Вот именно, – подтвердил Виктор.
– Перед лицом такой решимости слабой женщине остается только капитулировать. Я могу хотя бы выдвинуть условия капитуляции?
– Так об этом же и разговор! Я как джентльмен готов на любые условия, чтобы избежать напрасного кровопролития.
– Ага, – удовлетворенно сказала Ирина и задумалась. Честно говоря, она забыла о собственном дне рождения так основательно, что, если бы Виктор не напомнил, вполне могла бы пропустить эту знаменательную дату. Так что в данный момент она при всем своем желании не могла выдвинуть никаких особых условий – у нее их просто не было. – Слушай, – сказала она, осознав этот печальный факт, – а может, все-таки плюнем? Как сказал один умный человек, день рождения – это напоминание о том, что наша жизнь стала еще на один год короче. Что тут праздновать?
100 
