24 
– Не старайся произвести на меня впечатление. Я слышу, как тяжело ты дышишь, – ответила Вики и повесила трубку.
Замечательно. Теперь ясно, что она не может рассчитывать на помощь Пикадоров или других охотников на вампиров. Если Найла преуспела в распространении слухов и среди других групп, то Ракель лучше туда не соваться.
Оставалось только одно – идти на встречу с вампирами одной.
Вечером Ракель отправилась домой к Дафне.
– Моя дочь не в духе, – объявила миссис Чайлдз прямо с порога.
Это была женщина невысокого роста. Одной рукой она держала малыша, другой – пеленку, а около ног прилепился еще один ребенок.
– Но, думаю, ты можешь подняться к ней.
Когда Ракель вошла, Дафна выгнала из комнаты младшую сестру.
– Видишь, у меня даже нет собственной комнаты, – сообщила она.
– И ты не в духе. Но главное – жива, – заметила Ракель. – Привет!
– Привет, – улыбнулась Дафна. – Сегодня ты в нормальной одежде.
Ракель была в свитере и потертых джинсах.
– Да, костюм ниндзя я использую только для работы.
– Но тебе все равно придется переодеться, если хочешь попасть в клуб. Начнем прямо сейчас или дождемся остальных?
Ракель взглянула на батарею пузырьков и баночек с парфюмерией на туалетном столике.
– Остальных не будет.
– Но мне помнится, что ты…
– Послушай, мне трудно объяснить, но у меня небольшая проблема с другими охотниками за вампирами, поэтому придется обходиться без них. Так что давай начнем.
– Хорошо… – Дафна надула пухлые губки. На этот раз она выглядела намного лучше, чем в ту ночь, когда Ракель спасла ее. – Итак, ты пойдешь с другом или еще с кем-нибудь? – спросила Дафна.
– У меня нет друзей, – ответила Ракель, – и они мне не нужны. Друзья – это груз, о котором нужно беспокоиться.
Дафна удивленно моргнула.
– Но в школе…
– В каждой школе я учусь не более года. Я живу в приемных семьях и обычно каждый год переезжаю в новый город, поэтому всегда опережаю вампиров. Послушай, разговор сейчас не обо мне. Мне необходимо знать…
– Но… – Взгляд Дафны был устремлен в сторону зеркала.
Ракель посмотрела туда же и увидела, что почти вся поверхность зеркала покрыта фотографиями. Дафна с парнями, Дафна с подружками.
Очевидно, у нее было немало друзей.
– Но разве тебе не одиноко?
– Нет, мне не одиноко, – процедила Ракель сквозь зубы. Она почувствовала, что начинает раздражаться. – Мне нравится быть одной. Может быть, покончим с этой пресс-конференцией?
Дафна кивнула, хотя вид у нее был несколько обиженный.
– Ладно. Я поговорила с ребятами в школе. Все говорят, что в клубе ничего не изменилось, только Квина никто не видел с воскресенья. Айван и его помощница были там все время, но Квин так и не приходил.
– Неужели?
Это было интересно. Ракель с самого начала знала, что самым важным будет то, как она встретится с Квином. Двое других вампиров ее не видели, но Квин разговаривал с ней и был совсем рядом…
Но смог ли он разглядеть ее там, на чердаке? Он не видел ее лица и волос, однако знал, какого она роста. Если же она изменит голос и не будет смотреть ему прямо в глаза, то он ее не узнает.
Если его там не окажется, то задача несколько облегчается. Ракель сможет заняться Айваном. Кстати, нужно выяснить, кто владеет помещением клуба. Это мог быть кто-то из Царства Ночи.
– Ты говорила, что у Айвана и девушки есть группы обожателей? – спросила Ракель.
Дафна кивнула.
– Я приготовила для тебя стихи, – сказала она. – Ты можешь сказать, что написала их сама. Это докажет, что ты такая же, как и остальные девочки из клуба.
Ракель взяла у Дафны листок бумаги и прочитала:
- Погребальный костер пляшет, вьется, летит и танцует,
- А с высоких небес льет луна свой полуночный свет.
- И огонь языком своим жарким мне душу остудит, —
- Соблазненная ночью, нарушу днем данный обет.
Она удивленно посмотрела на Дафну:
– Ты написала это до того, как узнала о Царстве Ночи?
Дафна кивнула.
– Такие стихи очень нравятся Квину. Он все время говорит о смерти, мраке и подобных вещах.
Ракель подумала, что, окажись Квин сейчас в этой комнате, она без раздумий всадила бы ему в грудь осиновый кол. Все эти девочки, словно бабочки, летели на огонь его обаяния, а он пользовался их доверчивостью и даже не пытался казаться хорошим. Напротив, он подталкивал их к саморазрушению, вовлекая в мир своих идей.
24 
