Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
95 
После чего Даун распорядился:
– Пропустить короля, и пусть он устроит русским кровавую баню, чтобы впредь они были скромнее в своем бахвальстве…
Австрийская армия раздвинулась, образуя во фронте брешь, и в эту брешь австрийцы – без единого выстрела! – пропустили на русских войска Пруссии.
Все удивились, кроме Фридриха, – он был отлично извещен о раздорах в союзном лагере. Король только сказал:
– Какой отличный был забор. И какая великолепная оказалась в нем дырка!
Но его мучило страшное нетерпение, он оставил коляску и перескочил в боевое седло. Напрасно его удерживали:
– Ваше величество, вдоль дороги – кусты, а в них – пандуры!
– Нет! Я больше не в силах ждать…
В окружении гусар он мчался по пустынной дороге – на Кюстрин, к Одеру, и лошади передалось волнение всадника. Длинным телом стелилась она в галопе, гусары с трудом догоняли своего короля. В одном одичалом месте ему крикнули:
– Король, спасайтесь… вы на прицеле!
Фридрих вздыбил коня. За деревом стоял пандур и метил из ружья в грудь ему. Король погрозил ему сухоньким кулачком:
– Долой шляпу, мерзавец!
Шляпа отлетела в кусты.
– Опусти ружье, олух… В кого ты целишься?
Мимо обалдевшего пандура проскакали король и его гусары. Пожалуй, за все семь лет войны еще никто не имел такой превосходной цели, как этот пандур… За лесом открылся горящий Кюстрин; король долго смотрел на его пожары.
– Мы опоздали, – сказал он. – Кюстрин надо отстраивать заново. Но кто вернет мне мои магазины? Кто возвратит моей армии сто тысяч виспелей превосходной саксонской ржи?
Здесь, невдалеке от Кюстрина, Фридрих сомкнул свою армию с Померанским корпусом. Образовался могучий кулак, способный протаранить любого врага. Померанцами командовал опытный вождь Пруссии – граф Христофор Дона, уже немало воевавший с русскими на балтийских побережьях.
– Ну, – попросил его король, – расскажи, приятель, каково держатся русские, когда их бьют?
– Они стоят, как стены из камня, король!
– Мы эти стены на днях развалим… Я привел к тебе в Померанию силезских дьяволов. Построй же своих ребят.
Померанцы были рослые, сильные. Прекрасно обучены, отлично обмундированы – прямо с иголочки. Они прошли перед королем, как железные истуканы, только ветер сдувал с париков мучнистую дешевую пудру.
– Пух и прах, прах и пепел! – воскликнул Фридрих. – А теперь полюбуйся, Дона, на моих силезских дьяволов…
Ветераны Фридриха, грязные, оборванные, но злые и упрямые, прошли с королем всю Европу, и теперь они были здесь, чтобы разбить русских… Дона не скрыл своего восхищения силезцами.
– Это же не люди! – засмеялся король. – Это – саранча, которая грызет врагов Пруссии… Хруст костей стоит по всей Европе, его слышат даже в Канаде, даже в Бразилии!
И ушел в палатку, велел раскинуть карты:
– Оставьте меня. Я должен помудрить наедине…
* * *
Мудрил он недолго. Все и так было уже отчетливо видно. Фермор отступил от Кюстрина сразу, как только король появился: он увел русскую армию к деревне Цорндорф, где выискивал место для боевой позиции – поудобнее и посуше…
Фридрих распорядился:
– Сгоняйте крестьян. Пусть строят мосты через Одер!
Застучали топоры. А в это время медные понтоны Фридрих быстро сплавил по течению, и его армия форсировала Одер совсем не там, где их ждали русские (мост строился лишь для отвода глаз).
– Вот мы опять на просторе, – сказал король. – Кстати, сейчас мы убили двух зайцев сразу: вышли за Одер и отрезали Румянцева от Фермора… Вперед, напудренные красавцы! – обратился он к померанцам. – Вперед и вы, мои верные голодранцы! – обратился он к силезцам. – Завтра нас ждет бессмертие в веках… Теперь не надо мудрить: только шагать и шагать!
Фридрих слез с коня и задал войску ритм марша. То, что он делал сейчас, определяло исход завтрашнего сражения. Он сейчас обходил армию России со стороны ее тылов, чтобы появиться оттуда, где никто не готовился к встрече с ним. Пруссаки случайно нарвались в лесу на гигантский русский вагенбург, окруженный рвами и палисадами. Здесь хранились припасы и снаряжение для всей армии Фермора. Уже чесались у них руки, но…
– Не останавливаться, – велел король. – Вагенбург от нас не уйдет. Завтра он будет нашим, а сейчас – вперед, дальше…
И этот вагенбург они тоже отрезали от армии Фермора.
Румянцев издалека уже понял, в какой капкан попались – и он сам, и армия Фермора. Со своей дивизией он хотел пробиться обратно к Кюстрину, но было уже поздно… не пройти!
95 
