7

Позже Камилла лишь невероятным усилием воли могла припомнить события первой недели после того, как Рейборн Прескотт попал в больницу. Все дни походили один на другой, постепенно слившись в нечто единое и однообразное. Каждое утро Камилла и Зак уезжали в больницу и оставались там до позднего вечера. Правда, днем Камилла возвращалась в усадьбу проверить, как идут работы по реставрации дома, перекусывала на скорую руку и вновь спешила в больницу, чтобы и Зак мог отлучиться хоть ненадолго.

В первые несколько дней доктор Дэниэлс запретил пускать к мистеру Прескотту каких бы то ни было посетителей, кроме Зака, да и того не больше, чем на три минуты каждые четыре часа. Но затем, когда пациенту стало чуть лучше, доктор разрешил и Камилле заходить в палату, иногда одной, но чаще вместе с Заком. И казалось, эти посещения помогали старику куда лучше всех лекарств и процедур, вместе взятых.

Боясь утомить мистера Прескотта, Камилла не заговаривала с ним о реставрации, но, к ее удивлению, старик постоянно интересовался сам, подробно расспрашивая обо всем, и всякий раз девушка ловила себя на том, что увлеченно рассказывает, как идут дела. Теперь каждый день прибывали заказанные материалы и по всему дому кипела работа. Рейборна Прескотта интересовали даже самые незначительные этапы реставрации. Только теперь, пожалуй, Камилла осознала до конца, как же много значит для него этот проект.

Через неделю доктор Дэниэлс сообщил Заку, что переводит его отца из палаты интенсивной терапии в обычную одноместную.

– Твой отец чертовски крепкий старик, Зак. Он цепко держится за жизнь, а сила воли важна для выздоровления ничуть не меньше, чем все мои лекарства. И я с удовлетворенностью могу сказать, что при должном образе жизни и тщательном соблюдении диеты он проживет еще много лет. Но пока он здесь, я не допущу, чтобы его постоянно осаждали толпы посетителей. Отдых для него сейчас – лучшее лекарство. Так что имей в виду, если мне покажется, что ему слишком докучают, я вывешу на его двери табличку «Посещения запрещены».

Говоря об образе жизни мистера Прескотта, доктор Дэниэлс заметил, что лестницы в усадьбе отнюдь не полезны человеку с сердечным заболеванием, тем более, если он вынужден ходить по ним по нескольку раз в день, направляясь в свою комнату. Поэтому он посоветовал переселить Рейборна Прескотта на первый этаж. Разумеется, Зак не мог этого решить самостоятельно, и он обратился за консультацией к Камилле.

– Что мы можем предпринять, Камилла? Ты у нас эксперт по таким вопросам, а я никаких денег не пожалею, лишь бы отцу было поудобнее, – из глаз Зака наконец исчезло выражение беспомощности и вечной тревоги, что непрестанно отражалось в них на протяжении всех дней, проведенных Рейборном Прескот-том в палате интенсивной терапии. Теперь в его взгляде читались любовь к отцу и глубокое сострадание. Затаив дыхание, он с надеждой ожидал ответа Камиллы, пока девушка перебирала в уме всевозможные варианты.

Наконец ее лицо оживилось и в глубине глаз заблистали радостные огоньки, словно она уже наяву видела перед собой воплощение своей идеи.

– Понятно, – медленно протянула она, а затем с энтузиазмом продолжила: – Да, Зак, кажется, я придумала, где его поселить и что там сделать, чтобы ему понравилось, и к тому же это обойдется не слишком дорого.

– Первое значительно важнее второго. Новые комнаты непременно должны прийтись ему по душе. И вот что еще – я уверен, что отец не придет в восторг от того, что его выставят из собственной спальни. Может быть, лучше пока сохранять наш замысел в тайне.

– Ладно, только знаешь, давай лучше называть это сюрпризом, а не секретом или тайной. А то звучит уж слишком коварно.

– Заметано, – улыбнулся он.

– Думаю, что, если все выйдет, как я задумала, мистеру Прескотту непременно понравится. А я уж приложу все силы, насколько хватит умения и таланта. Вот увидишь, когда я закончу, в ваш особняк можно будет водить экскурсии для осмотра достопримечательностей, – засмеялась она.

  43