3 
— Не беспокойтесь, мистер, через минуту мы отсюда выберемся. Они повернули движение, и поэтому машины задержатся на пару минут, вот и все. Через милуту мы тронемся.
Через минуту они поехали, но двигались всего лишь несколько секунд. Машина ползла черепашьим шагом, и Борн нервно вертел в руках газету. В 10.13 он бросил деньги шоферу и выскочил из такси.
Задыхаясь, он в 10.46 по своим часам добежал до библиотеки. Если в том мире, откуда он прибыл, продолжался день, то здесь, в центре города, заканчивали работу. По пути ему встречались толпы девушек в удивительно коротких юбках и удивительно широких шляпах.
В библиотеке, растерявшись от собственного волнения, он заблудился в необъятных мраморных залах. Когда он нашел газетный зал, часы показывали уже 11.03. Борн бросился к девушке за столиком и тяжело дыша сказал:
— Подшивку «Бюллетеня фондовой биржи» за 1975, 1976 и 1977 годы.
— У нас есть микрофильмы за 1975 и 1976 годы, сэр, и подшивка за этот год.
— Скажите мне, — обратился он к ней, — в каком году был великий крах? Вот о нем мне надо почитать.
— В 1975 году, сэр. Принести вам этот год?
— Подождите, — сказал он. — Вы случайно не помните месяца?
— Мне кажется, март или август, что-то в этом роде.
— Тогда, пожалуйста, дайте мне подшивку за весь год, — попросил он. 1975 год. Год, в котором он живет. Будет ли у него еще месяц до краха? Или неделя? Или…
— Подпишите эту карточку, сэр, — терпеливо произнесла девушка. — Вот там машина для чтения. Вы посидите, а я принесу пленку.
Он нацарапал свое имя и пошел к единственной машине из двенадцати, которая была незанятой. На его часах было 11.05. Ему осталось 50 минут.
Девушка бесцельно перебирала карточки у себя на столе и болтала с красавчиком-служителем, державшим кипу книг. Пот выступил на лбу Борна. Наконец она исчезла среди стеллажей, стоявших за столом.
Борн томился в ожидании. 11.10… 11.15… 11.20… Все это кончится ядерным взрывом.
Внезапная острая боль в желудке снова пронзила его, когда показалась девушка: аккуратно держа между большим и указательным пальцами катушку 35-миллиметровой пленки, она приветливо улыбалась Борну.
— Вот и мы, — сказала она, вставляя пленку в машину и щелкая выключателем. Машина не работала. — Проклятье! Нет света. Я же говорила электрику!
У Борна чуть не вырвался стон, потом он решил объяснить свое положение, но и то и другое было бы одинаково глупо.
— Вон там свободно, — показала она на одну из машин в ряду. У Борна дрожали колени, когда они шли к ней. Он взглянул на часы — 11.27. Ему осталось 28 минут. На матовом стекле засветился знакомый формат: 1 января 1975 года.
— Просто поворачивайте ручку, — объяснила девушка и показала, как это делается. На экране с головокружительной быстротой замелькали тени, и девушка пошла к своему столику.
Борн прокрутил ленту до апреля 1975 года, того месяца, который он покинул 91 минуту назад, до 16 числа, то есть «сегодняшнего дня». На матовом стекле показалась та же самая газета, которую он смотрел утром:
«АКЦИИ СИНТЕТИКИ ДОСТИГЛИ МАКСИМАЛЬНОГО УРОВНЯ.»
Дрожащей рукой он повернул ручку и оказался в будущем: «Бюллетень фондовой биржи» за 17 апреля 1975 года.
Трехдюймовые буквы кричали:
«ПАДЕНИЕ КУРСА ЦЕННЫХ БУМАГ В МИРОВОМ МАСШТАБЕ. БАНКИ ЗАКРЫВАЮТСЯ. КЛИЕНТЫ ОСАЖДАЮТ МАКЛЕРСКИЕ КОНТОРЫ.»
Внезапно он совершенно успокоился: теперь он знал будущее и был защищен от ударов. Борн поднялся и решительным шагом двинулся через мраморные залы. Теперь все было в порядке. Двадцати шести минут вполне достаточно, чтобы вернуться к будке. На бирже у него было преимущество в несколько часов: его собственные деньги будут в такой же безопасности, как и дома, он сможет уберечь от удара и своих клиентов.
Борн удивительно быстро поймал такси и без всяких препятствий поехал прямо к высокому зданию в районе Западных семидесятых улиц. В 11.50 по своим часам он закрывал дверь телефонной будки в пыльной, пропахшей плесенью лаборатории.
В 11.54 внезапно он заметил резкую перемену в солнечном свете, который пробивался через грязные окна, и спокойно вышел из будки. Снова было 16 апреля 1975 года. Лоринг крепко спал возле горящей газовой конфорки, на которой кипел кофе. У. Дж. Борн выключил газ и тихо спустился вниз по лестнице. Лоринг — никчемный, нахальный, неуравновешенный молодой человек, но его гений дал Борну возможность воспользоваться фортуной в счастливый, самый подходящий момент.
3 
