17 
— Доброе утро, мисс, — сказал Орвил.
— Здравствуйте, сэр. Мэм! — девушка чуть присела. Голос у нее был низкий, глуховатый, глаза — серо-зеленые, не по возрасту взрослые.
— Вы хотите наняться няней? — спросила Агнесса. — Присядьте. Как вас зовут?
— Да. Спасибо. Меня зовут Френсин, миссис…
— Лемб, — подсказал Орвил. — У вас есть рекомендации?
Девушка слегка покраснела. Она выглядела скромной, но отнюдь не робкой и забитой; похоже, уже побывала в людях.
— У меня нет рекомендаций.
— Но вы прежде где-то служили?
— Да, сэр. Была служанкой у одной дамы. Но вот уволилась…— Она непроизвольно взялась за край поношенного коричневого жакета и стала его теребить. Агнесса глянула вниз: из-под длинной юбки девушки выглядывали носки разбитых грубых башмаков.
— Почему же вы не попросили ее написать письмо в новый дом? — спросил Орвил.
— Потому что прежняя хозяйка выгнала меня! — выпалила девушка. — И ничего мне не заплатила! — Румянец возмущения вспыхнул у нее на щеках и потух; испуганная своим порывом, она замолчала и как-то вся съежилась.
— Вот как!
— А что случилось? — мягко произнесла Агнесса; ей стало жалко просительницу, ведь когда-то она сама, вот так же волнуясь, искала работу, и люди тоже находили причины, чтобы ей отказать.
— Она нагрубила мне, а я ей ответила, — чуть поколебавшись, призналась девушка.
— Вы любите детей? — поинтересовался Орвил.
— Да, я люблю детей, — ответила Френсин и прибавила:— маленьких.
— Почему вы решили обратиться к нам, ведь мы не давали объявления?
— Я узнала, что у вас есть дети, но нет няни, и подумала, что вы, может быть, возьмете меня.
— По объявлениям вы обращались?
— Да, но моя хозяйка позаботилась о том, чтобы меня нигде не брали.
Она опустила голову, но через миг подняла: глаза ее горели.
Орвил и Агнесса переглянулись.
— Мы не слышали этой истории, — сказал Орвил. — И все-таки… как вы нашли нас, откуда узнали, что в нашем доме есть дети? Вам кто-то сказал?! Извините за допрос, но нам не все равно, кому доверить детей.
Френсин согласно кивнула.
— Одна дама сказала мне: «Иди к миссис Лемб, там-то для тебя наверняка место найдется!»
— Но сама отказала?
— Да.
— Интересные подробности, — заметил Орвил. Агнесса видела, как он помрачнел. — Все, я не могу больше задерживаться. Проводи меня до крыльца, дорогая.
Он надел перчатки.
Они вышли, оставив девушку в холле.
— Не думаю, что она нам подойдет, — сказал Орвил Агнессе. — Я бы предпочел няню пообразованнее и постарше. И потом эти сомнительные детали…
— А я бы наняла на пробу. Она, по-моему, хорошая девушка.
— Поспешные выводы. Хотя, кто знает. Может, женское чутье тебя не обманывает. Что ж, если хочешь, возьмем на пробу. Одну с ребенком не оставляй, ладно? Пусть пока помогает тебе. Так подавать объявление?
— Не надо пока.
Они простились. Агнесса стояла на широком крыльце и смотрела вслед мужу. Она подумала о том, что из всех ее знакомых только Орвил умеет одеваться с такой скромной элегантностью, только его манеры отличаются таким потрясающим сочетанием совершенства и простоты. Она улыбалась, а холодный ветер трепал подол ее платья и концы длинной шали, придерживаемой на груди. Она его любит!
Агнесса вернулась к Френсин.
— Оставляем вас на время, — объявила она. — Если подойдете, примем на постоянную работу.
Девушка впервые улыбнулась. Агнесса провела ее наверх, велела Полли приготовить комнату и одежду, объяснила Френсин ее обязанности. Родные девушки жили далеко, здесь она была одинока, и ей удобно было поселиться у новых хозяев.
А после Агнесса сидела с Джерри в качалке и опять улыбалась, думая о том, насколько она сейчас счастлива. Все прежние проблемы казались незначительными и мелкими, буря новых восторгов назревала в душе, она желала только любви, бесконечной любви и смеялась от счастья, потому что это у нее было. Любимый, семья, дети, дом… Да что там, ей верилось в этот миг, что и звезда упадет с неба — стоит только захотеть. Что нашло на нее вдруг, Агнесса не знала сама, но уверена была, свято уверена в том, что все трудности и несчастья, если и явятся теперь, то не иначе как в кошмарном ночном сне, а в настоящей жизни ее ждут только радость, счастье и свет.
ГЛАВА III
Серые травы шелестели в тумане, по бесцветному небу плыли темные клочья облаков. Тревожные сумерки северного края вобрали в себя остатки света, и оттого осенний холод казался еще нестерпимее; как-то до боли одиноко, мрачно было в пустом пространстве равнины; ни единого деревца, ни зверя, ни птицы, ни одного живого существа.
17 
