160 
После продолжительного молчания Джейд подняла голову.
— Ты не передашь мне салфетку? — Диллон нашел коробку с салфетками на краю стола и передал ей. — Спасибо.
Она взяла салфетку не для того, чтобы вытереть глаза: за время всего рассказа она не пролила ни единой слезинки. Она вытерла вспотевшие ладони.
— И они тебя там оставили?
— Да. — Джейд горько рассмеялась. — Как в дешевом боевике. Нил перед тем, как уехать, выкурил сигарету. Я помню запахи — серы от спички и табачного дыма. Я свернулась клубочком. В этот момент я как бы окаменела, Я помню не столько боль, сколько это чувство оцепенения. Они обсуждали, что со мной делать, и решили, что у меня хватит сил добраться до города. Ламар спросил: «А что мы скажем, если кто-нибудь узнает, что произошло?» Нил ответил: «А кто расскажет? — Ты?» «Нет, конечно». — «Тогда чего ты волнуешься?»
Хатч спросил, что им делать, если я расскажу обо всем. Нил просто рассмеялся. Он сказал, что я не расскажу, потому что не захочу, чтобы мой «любимый» — они имели в виду Гэри — узнал об этом. Он сказал, что я сама напрашивалась на это, потому что заигрывала с ними со всеми. Конечно, Хатч с Ламаром согласились с ним, потому что именно этого он от них и хотел, ну и также чтобы оправдаться в собственных глазах за свой поступок.
Я думаю, что у Нила не было никаких угрызений совести и что он не чувствовал никакой вины. Он абсолютно аморален. У него нет совести. Он хотел проучить меня за то, что я любила Гэри, а не его. И кроме того, он хотел отомстить Гэри за то, что тот одержал над ним победу в дурацкой драке. Так что одним поступком он сделал два дела. Он считал, что имеет такое право, потому что он Патчетт.
— Тебе надо было сразу обратиться в полицию.
Джейд снова горько рассмеялась.
— Диллон, ты ведь меня мало знаешь. Как только я смогла двигаться, я доползла до шоссе. Я должна была дожить до того момента, как их настигнет возмездие. Мне было все равно, умру я после этого или нет.
Она рассказала о своем появлении в больнице и о том, что произошло на следующий день в приемной шерифа Джолли. Диллон не мог поверить своим ушам.
— Значит, это дело о групповом изнасиловании было прикрыто и все всё забыли?
— До сегодняшнего дня.
— Понятно. Спустя пятнадцать лет ты вернулась сюда, чтобы отомстить. Ты хочешь заставить их за платить за то насилие?
— Не только за это.
— Разве было еще что-то?
— Гэри.
— Да, конечно, я совсем забыл, — добавил он мягко, — мальчишки всегда очень переживают, если происходит что-нибудь в этом род.
— Гэри очень переживал. Особенно когда Нил с приятелями представили меня шлюхой. Нил не мог успокоиться Он дразнил Гэри, изводил его гнусными намеками, пока не довел его до точки.
Когда Джейд рассказала ему о смерти Гэри, Диллон не смог вымолвить ни слова. Он опять запустил пальцы в волосы и едва сдержался, чтобы не сказать о том, что Гэри должен был больше доверять девушке, которую любил. Джейд эта мысль не понравилась бы.
— После самоубийства Гэри я не могла оставаться в Пальметто. Но поклялась, что однажды вернусь сюда и уж тогда я стану хозяйкой положения.
— Ты уже насолила Айвену и Нилу. Они видели надпись «мене, текел, фарес». Они знают, что новая фабрика означает для них.
— У них на душе немало грехов. Я не единственная, кому они причинили зло.
— Ты знала до своего приезда, что Хатч болен?
— Heт. Я собиралась разоблачить коррупцию в управлении шерифа.
— Там действительно коррупция?
— Могу поспорить на что хочешь. Он покрывает Патчеттов в их делишках, как делал и его отец.
— И все-таки вопрос довольно спорный, ведь так?
— Думаю, ты прав…
Первые признаки говорили о том, что пересадка почки Хатчу прошла успешно. Врачи еще опасались делать окончательные выводы, пока не пройдет угроза инфекции, но предварительный прогноз был обнадеживающим. Чтобы предотвратить отторжение, Хатчу вводили большие дозы лекарств. Побочных явлений как будто не наблюдалось, но даже если все обойдется, он вряд ли сможет в будущем выполнять какую-нибудь серьезную работу.
— А как насчет Донны Ди? Она виновата не меньше этих троих.
— Она всегда любила Хатча. Если бы я доказала коррумпированность Хатча, на нее так же легло бы пятно позора, как и на него. Но она явилась ко мне умолять спасти ему жизнь, как в свое время я умоляла ее рассказать правду в приемной шерифа Джолли. Я не поэтому отказала в ее просьбе. Но теперь она тоже знает, что значит отчаяние, когда покидает последняя надежда.
160 
